— Что это такое?! — взорвался я. — Он еще спрашивает, что это такое? Можно подумать, что это ты, а не я был за границей с особым поручением и сейчас только вернулся.
Бледный, как полотно, мосье упал на колени и стал заламывать руки.
— Барррин, сударррь мой! Клянусь Богом, все было в порррядке. Утррром кучеррр-с зашел, тот-с, что вас пррривез, — упокой, Господи, его душу, — я панталоны натянул-с, сюррртук-с накинул-с и вышел вас встррречать. А тут-с все было в порррядке-с.
— В порррядке-с, — взревел я. — Ты оставил тут какую-то поблядушку и говоришь мне, что все было в порррядке-с…
Тут мосье приумолк и схватился руками за голову. Сообразил, каналья, что бардак этот, если не он, так гостья его учинила, а значит, отвечать все одно ему предстоит.
— Как же-с, как же-с, я же заплатил-с ей хорррошо, — бормотал он.
Он стоял на коленях, схватившись за подбородок, и так сосредоточенно вращал глазами, словно силился изобрести средство обратить время вспять, чтобы вытолкать взашей свою поблядушку перед тем, как пойти встречать меня.
— Конечно, если за квартиру не платить, то и на девок деньги найдутся, — заметил я.
Вдруг мосье хлопнул себя по лбу и пополз на четвереньках по комнате, перебирая разбросанные по полу вещи.
— Барррин, барррин, вы посмотрррите, сударррь мой, — он держал в руках ассигнации. — Деньги-то она не взяла.
— Деньги не взяла, — повторил я. — Может, не заметила?
— Как же-с, не заметила! — возразил французишка. — Вот же-с они, на виду-с!
Он прополз еще по комнате и поднял с пола золотую табакерку, усыпанную алмазами, что императрица Екатерина папеньке пожаловала.
— Вот, сударррь мой, все в целости оставила!
Он метнулся в столовую и вернулся счастливый со столовыми приборами в руках.
— Вот, сударррь, и серрребррро-с не тррронула!
— На кой же черт она все тут перевернула? Зачем она вещи все на пол вывалила?
Мосье в ответ пожал плечами.
— Выходит, искала что-то, — предположил я, не имея ни малейшего представления о том, что, кроме денег и драгоценностей, поблядушка-эльфийка могла искать в моем доме.
Раздался негромкий стук.
— Милости просим, открыто, — крикнул я.
Дверь отворилась, в квартиру вошла Фетинья.
— Сергей Христофорович, батюшка, здравствуйте, — поприветствовала она меня с радостным испугом.
Французишка подпрыгнул с пола и приосанился.
— Здравствуй, Фетюня. Кто тебя напугал-то так? — спросил я.
— Так… там-с… мертвецы на улице…
— А. Да это я пострелял, спать мешали, сволочи, — пояснил я.
