Это облегчало технику орошения. Достаточно прорыть канаву на берегу, и вода идет на поля. Но берега могли не выдержать напора поднявшихся вод. Ринувшись в промоины, вода заливала плоские равнины Междуречья во всю неоглядную ширь, так что на всем свете не оставалось сухого местечка. У каждого времени свои кошмары! Картина всемирного потопа возникла скорее всего в сознании провинциального шумера.
Население бросало все дела и выходило укреплять берега.
…Шумеров, кряжистых, полнотелых, приземистых, самой землею глиняной словно бы рожденных для земляных работ и из глины лепленых, круглолицых, мясистоносых, так и видишь кишащими по колено в воде, в жидком месиве.
(«Так и видишь». По подсказке, конечно. Наивная фигурка «писца»-месопотамца кочует по страницам историй искусства и культуры. От нее и отталкиваются. Вот, мол, каков был здешний тип.
— Да совсем не был он такой!
Прекрасно. Все пишут был, а оказывается, не был.
Татьяна Алексеева, например, — как другие, не знаю, — считает, что просто писец выдался упитанный, и одна эта скульптурка стоит меньшего же, чем антропологические соображения, согласно которым местное население должно было быть, напротив, поджарым, длинноногим.)
Не очень-то им нравилось все это, шумерам. Вечно мобилизации. Гильгамеш, царь Урука, все население общин обязал выполнять ирригационную повинность. Они отлынивали, ворчали, ссылались на немоготу и на другие важные причины. Но царь есть царь. А он к тому же, как и все месопотамские владыки, в ирригации видел главный свой конек. Царей месопотамских, основателей династий, изображали оросителями страны и подателями вод.
Природа предоставила этносу плодородную почву, нанесенную долгим усердием рек, солнце без ограничений и достаток вод. Люди терпением и трудом осушили землю, и она стала родить хлеб. А когда рождает земля, плодится и человек. Больше едоков надо накормить — пора расширять хозяйство. Народ и тут не сплоховал. Программа ирригационных работ была выполнена на уровне лучших мировых образцов…
Ирригационный бум принес свои плоды и радужные надежды на будущее. Энергия месопотамского этноса била через край. Перекраивались царства, сменялись династии, воздвигались дворцы и храмы, возникали одни города, сравнивались с землей другие.
Потом наступило успокоение. Расцвели ремесла, торговля. И тогда, сначала незаметно, на пышном теле цивилизации стала появляться сыпь, так что-то, ерунда, бугорки соли… Ландшафт и этнос…
