– Если, – напомнил Донован.
– Они не в курсе. Грейс с ними порвала.
– Но у них есть связи с ФБР. А что помещает ФБР обратиться за информацией к местным копам?
– Ничего. – Да, теперь между ЦРУ и ФБР куда больше взаимопонимания. Конгресс прямо-таки чудесно подстегивает их сотрудничество, стоит только завести речь о сокращении бюджета. – Ладно, пусть Блокмен выясняет. Пока у него ничего нет, но прошло всего два дня.
Донован помолчал.
– Ты собираешься сообщить об этом Грейс?
– Зачем? Сделать мы пока ничего не можем, а она только еще больше встревожится.
– Грейс не понравится, что ее держат в неведении, когда дело касается ее и ребенка.
– Грейс в любом случае не нравится все, что происходит. Вот почему я так привередлив и жду, пока ты принесешь мне кусок, который можно укусить.
– Смотри, как бы Грейс сама тебя не укусила. Позвоню, если будут новости. – Он отключился.
Донован прав. Грейс не понравится, что от нее что-то скрывают – даже в целях безопасности. Ладно, черт с ним. Ему пришлось держаться в тени и позволить Грейс одной нести это тяжкое бремя. Теперь он не намерен сидеть сложа руки. Он сделает все…
Музыка.
Радио? Нет, осторожные, пробные аккорды. Синтезатор.
Килмер взглянул на часы. Час сорок ночи. Музыка доносилась с крыльца перед домом. Килмер прошел через гостиную и выглянул наружу через затянутую москитной сеткой дверь.
На крыльце перед синтезатором сидела Фрэнки. На ней был белый фланелевый халат и пушистые розовые тапочки. Она склонилась над инструментом, и лицо ее выглядело сосредоточенным. Рядом лежал тонкий фонарик, но Фрэнки его не включила.
Вероятно, она почувствовала его присутствие и резко подняла голову.
– Мама?
– Нет. – Килмер открыл дверь и вышел на крыльцо. – Ты знаешь, который час, Фрэнки?
– Попалась, – вздохнула девочка. – Но хотя бы не мама. Я не хотела ее будить. Она устает, когда объезжает лошадей.
– А до утра ты не могла подождать?
Фрэнки покачала головой.
– Музыка не всегда смолкает из-за того, что уже темно и пора спать. А эта музыка Чарли. Я не хочу ее упустить.
– Понимаю. – Вот тебе и обыкновенный ребенок. Как бы не так. – Но я в некотором затруднении. Не думаю, что маме понравится, если она узнает, что ты сидишь одна в такой поздний час. К тому же на улице очень холодно. Как бы она поступила, обнаружив тебя здесь? Отправила бы в постель?
– Нет, не отправила. Поэтому я и дождалась, пока мама заснет, и только тогда сбежала. – Фрэнки скорчила рожицу. – Она бы осталась и ждала, пока я вернусь. Она знает о музыке. – Девочка нахмурилась. – Ты ей расскажешь?
