— Отделение. Готовность номер ноль, — почти беззвучно, одними губами произнёс «Михалыч», и красные точки на наших телах прекратили дрожание, замерев у кого на горле, у кого на переносице, у кого — на левой груди.
— Плохо, очень плохо поступаешь, Михалыч, — также тихо произнёс Попов и щёлкнул пальцам, как фокусник. Тут же на улице грянул глухой взрыв. Это было зрелище, явно рассчитанное на тех, кто находился в зале суда. Пятиэтажное здание, стоящее точнёхонько напротив наших окон, вздрогнуло, выпустили из своих дверей и окон густой дым — и аккуратненько сложилось вовнутрь, подорванное профессионально, как это бывает в тех случаях, когда убирается старый дом, чтобы на его месте выстроить новый.
— Ну что? Прикажешь мне сейчас и этот домик вот так же аккуратно обрушить нам на головы? — с заботливой интонацией спросил Попов «Михалыча».
— Где ты научился такие фокусы показывать? — рыкнул начальник в маске.
— Будешь послушным мальчиком — и тебя научат быть волшебником. А пока — топай отсюда, Сергей Михалыч. И мальчишек своих прихвати с собой. Только ты им потом политинформацию проведи, чтобы парни не подумали, будто их командир испугался. Или расстреляй их всех тут же в коридоре, чтобы лишних мыслей не гоняли и никому не проболтались, как ты тут пытался меня «ликвидировать». Всё, ступайте, хлопцы. И не забудьте мне Шмака сюда доставить! Срочно!.. Двадцать, девятнадцать, восемнадцать.
«Михалыч» не стал ждать положенных ему восьми секунд, в два шага вынырнул за дверь, и за ним испарились парни в касках. Последний прикрыл за собой дверь так, будто она была заминирована.
Какое-то время мы стояли неподвижно, выстроившись в ряд возле стола судьи, и смотрели на закрывшуюся дверь. Наше оцепенение прервал Попов — он сложился вдвое, упал на колени и начал издавать звуки, значение которых я осознал не сразу. Только когда он начал кататься по полу, я понял, что у него началась истерика: Андрей рыдал от хохота, хотел что-то сказать нам, но не мог — его душил смех. Мы тоже расслабились и перевели дыхание, понимая, что несколько минут назад могли все погибнуть.
— Андрей! Дверь! — вскрикнула Анна, и по этому окрику стало видно, что жена Попова — женщина с решительным характером, способная, когда требуется, быть властной и даже опасной. Она встала так, что закрыла собой мальчишек, а ногой достаточно сильно пнула Андрея, чтобы привести его в сознание.
Попов быстро вскочил на ноги, подошёл к чуть приоткрывшейся двери и распахнул её. За порогом стоял Шмак. Выглядел он так, словно ему предстояло отвечать на Страшном Суде. Не было в его облике ни бравады, ни командного напора. Он стоял, опустив плечи, и не решался сделать шаг вперёд.
