Вокруг будки уже собралась небольшая толпа, подъехала милицейская машина, поставили лестницу, а пьяница, дотянувшись ногой до лестницы, спихивает ее.
— Я сам, я сам сойду.
Старое пальто не выдерживает — слышится треск разрываемого материала.
Шемшат не выдерживает.
— Папа! Папочка! Не надо! — кричит она отчаянно и бежит из комнаты.
Она бежит по залу, где стоит елка, гремит музыка, радостно поют и играют дети. Бежит по лестнице, по которой вверх и вниз снуют детдомовцы в карнавальных костюмах.
На нее удивленно оглядываются, а Шемшат бежит и бежит. Распахивает двери и выбегает во двор. Отца уже посадили в машину. И еще более громкий крик пронзает эту предновогоднюю ночь:
— Папа! Папочка!
Машина, резко набирая скорость, трогается.
Шемшат срывается с места и бежит за машиной, которая все удаляется и удаляется по ночной улице. Но она бежит за машиной и уже не кричит, а шепчет:
— Папа! Папочка! Я с тобой! Только не надо пить! Я прошу тебя! Я хочу к тебе!
Девочки в масках стоят и смотрят из окна вниз. Они снимают эти веселые маски, и мы видим их погрустневшие лица и тоскливые глаза.
Биби тоже снимает маску — она плачет.
