Иван начал свои реформы с театрального жеста. После пожара 1547 года он произнес в Кремле речь, в которой варьировалась излюбленная тема его жизни: «Я был слишком юн, когда Бог призвал моего отца и мою мать. Моим именем могущественные бояре, которые сами хотели править, присвоили себе высокие посты, неправедно обогатились и угнетали народ. Никто им не противился. В моем скорбном детстве, не окруженный ничьей заботой, в юношеской неопытности я и сам был слеп и глух. Я не слышал стенаний бедняков, и ни одного слова осуждения зла не выходило из моих уст». Он нападал на бояр: «Вы делали, что хотели; вы были продажны, безнравственны, алчны, вы творили несправедливость». За этим следовал вывод: «Я не виновен в этой крови. Но вас ждет страшный небесный суд». Царь изложил программу правления, в которой он как будто призывал народ стать союзником в борьбе с боярами: «Бог доверил мне свой народ. Я прошу вас довериться Богу и возлюбить меня. Отныне я буду вашим судьей и защитником. Злодеев бояр и вельмож больше не будет, а вам вернут все, что взяли у вас».
Иван нуждался в реформаторах и решительных мерах. Его устремления энергично поддержал целый ряд способных людей. Бежавший в 1564 году из Москвы в Литву главнокомандующий русскими войсками в Ливонской войне князь Андрей Курбский в своей «Истории Великого княжества Московского» назвал это небольшое сообщество реформаторски настроенных личностей Избранной радой. В нее входил он сам, придворный священник Сильвестр, дворянин Адашев, думный дьяк Висковатый и митрополит Московский Макарий. Инициированные Иваном преобразования – результат влияния этих советников. Это касалось реорганизации центральной и региональной администрации, изданного в 1550 году свода законов «Судебника», переустройства государственной и церковной службы, формирования стрелецкого войска и усилий по завоеванию Казани и Астрахани. Нельзя исключить и положительного влияния Анастасии на процесс тех или иных реформ. Она, однако, не играла никакой официальной роли и никогда не упоминалась в документах. Но она поддерживала личные контакты с советниками Ивана и была знакома с их взглядами.
Так, например, духовник Ивана Сильвестр издал «Домострой» – правила внутреннего распорядка, моральный кодекс повседневной семейной и общественной жизни, которому должна была подчиняться и царица. Содержащиеся в нем основы жизненного уклада были не новы, однако Сильвестр придал им пропагандистскую убедительность. Одной из задач реформ, к проведению которых стремился царь, было исключить из поведения людей в семейной и общественной жизни ту дикость, которая распространилась в результате татаро-монгольского завоевания и феодальных междоусобиц, и установить порядок, который бы служил поддерживающему государственность принципу самодержавия. Согласно «Домострою», глава семьи являлся мерилом всего. Он распоряжался радостями и печалями всех членов семьи, должен был сдержанно и тщательно учитывать интересы каждого как в семье, так же и в государстве. О господствовавших в Москве, в том числе и в царской семье, при Иване IV самобытно-грубых и архаичных нравах свидетельствует уже то, что «Домострой» был окончательно признан только шестьдесят лет спустя – при Романовых.
