Однажды на проверку к ним в отдел пришел довольно мудреный контракт на покупку железной руды. Селин сделала всю работу и отправила предложения менеджеру проекта, из вежливости поставив в известность Ханса. Он попытался вмешаться и отменить некоторые ее решения. Возник спор. Аргументы на него не действовали. Селин не сдалась, послала запрос в американский офис и спустя пару дней получила от них ответ в свою пользу. Ханс вызвал ее на совещание. Вообще-то они тогда сидели в одной комнате и при желании могли совещаться хоть с утра до ночи. Но Хансу нужна была драма.
– Селин, мне нужно с тобой серьезно поговорить. Я чрезвычайно разочарован в тебе.
– Я тоже в тебе разочарована, Ханс.
– Вот здесь (вертит у нее перед глазами корпоративным уставом, в котором представлена структура отдела) указано, что я твой руководитель. Я отвечаю за работу отдела. Ты не имела права связываться с американским офисом и подвергать критике мое мнение.
– Ханс, сам факт, что тебе приходится размахивать передо мной этой бумажкой, говорит о том, что ты мне не руководитель. Мы просто работаем в одном отделе. Я прислушиваюсь к мнению коллег, но только тех, кого уважаю. Ты к ним не относишься. Ты ничего не понимаешь в торговом праве, и тебя держат на этой работе просто из жалости. Я ничего тебе не должна.
– Мне придется рассказать об этом начальству.
– Мне тоже.
Начальство, естественно, самоустранилось, как это всегда и бывает. Я пока еще не встречала случая, чтобы боссы склонились на чью-либо сторону в рабочем конфликте. Хансу и Селин посоветовали не выносить сор из избы и работать сообща, пока им не найдут руководителя. А это будет нескоро, ибо введен режим экономии. Они целый год друг с другом не разговаривали, и в конце концов Селин перешла в наш отдел. Еще через пару месяцев Ханс пристроился куда-то в кадровое управление. С никчемными политкорректными бездельниками так часто бывает. Это закон природы. Главное – делать вид, что все хорошо.
Мне стоило внимательнее отнестись к той истории с Хансом. Сначала я была очень рада, что подменить меня в течение полутора недель установочной сессии МВА поручили Селин. Всегда спокойнее, когда твой проект в профессиональных руках. В Роттердаме на переменах или перед сном я старалась следить за своим Blackberry хотя бы одним глазочком. Я была поражена, заметив, как с каждым днем увеличивался поток внутренних сообщений о том, в каком беспорядке Селин нашла мою документацию и как много упущений ей пришлось ликвидировать. Последнее из них гласило: «Стадия проекта опасно затягивается». Либо Селин дорвалась до власти и упивалась положением руководителя важного процесса, стараясь продемонстрировать всем вокруг свою незаменимость, либо она просто не умеет контролировать эмоции и выплескивает накопившийся стресс без злого умысла. Она не позвонила и не захотела выслушать объяснения – все-таки я этим занималась два месяца. По возвращении мне удалось быстро затушить разгоравшийся пожар, но это был еще не конец.
