, доставшаяся ему в наследство от Клауса, стоит у него поперек горла.
«Барометр» – это старый мудрец, хранитель корпоративной истории и олицетворение стабильности, обычно тихий, часто самый опытный и самый неамбициозный человек в коллективе. Его сложнее всего вычислить в организации. Он пользуется доверием, совершенно к этому не стремясь. Пока все в порядке, его не замечают, всем кажется, что этот человек ничем важным не занят. Но, как только происходит что-то из ряда вон, какая-нибудь реорганизация или реструктуризация, все непременно хотят узнать его мнение, посоветоваться и даже просто держаться поближе. Этот человек идеально чувствует баланс в коллективе, подводные течения и волнения. Он может дать мудрый совет по поводу карьеры или настроения босса. Иногда «барометры» – это умные и наблюдательные новички, которые чувствуют, что их время еще не пришло, поэтому просто держат нос по ветру и набираются опыта. Эти люди могут убедить кого угодно в чем угодно, потому что у них очень высокий кредит доверия. Окружающие убеждены в их бескорыстии. Из «барометров» получаются хорошие миротворцы. На них часто опираются молодые или дурные руководители, чтобы втереться в доверие к коллективу. «Барометры» пассивны, на них нельзя рассчитывать в открытом конфликте или сложных переговорах. Нужно заручиться их поддержкой заранее и один на один. Классический пример такого типа лидеров в лучшем проявлении – Камилла.
* * *
Впереди два года учебы, контрольные, экзамены, много чтения и практических заданий, а в качестве бонуса – обменные программы в Йоханнесбурге и Гонконге! Но пора возвращаться к реальности – офисная жизнь тоже не стоит на месте. В следующую пятницу мне придется отпрашиваться пораньше, чтобы сдать к утру субботы первую курсовую.
Глава восемнадцатая Дружба и служба
Однажды в корпоративном кафе я услышала как Селин жаловалась нашей общей подруге Кассандре на одного из коллег.
– Терпеть не могу этого козла! И подумать только, нашлись целых две женщины, способные его выносить!
– Какого козла? Какие женщины? – присоединяюсь к разговору.
– Ханс, – продолжает взахлеб Селин. – Я прямо из себя выхожу, когда он светит у меня под носом своей лысиной и все время треплется по мобильному то с женой, то с любовницей со второго этажа.
«Козел с лысиной, женой и любовницей» – это первое что я услышала о Хансе на второй неделе своего появления в KPEY . Ему лет сорок пять, двадцать из которых он добросовестно просиживал штаны в разных окологосударственных компаниях, где в основном требовалось проявлять должное смирение и почтение, коими он владеет в совершенстве. Других достоинств, если верить Селин, у него обнаружено не было. Отдел незадолго до этого основательно перетрясли, кто-то уволился, кто-то перешел в другое подразделение. Ханс оказался старше всех оставшихся сотрудников и поэтому занял место у руля. Правда, формально начальником его так и не сделали. Юрист-международник из него никакой – Селин поняла это довольно быстро. Так бывает: двадцать лет проработал и ничему не научился, а уволить ни у кого рука не поднялась. Единственное, что он делает добросовестно, – изучает все внутренние циркуляры о назначениях и увольнениях, пресс-релизы, сообщения о новых проектах и решениях вышестоящего начальства.
