— Ничего, мош Тудосе, был бы мир, а остальное пережить можно, — сказала Юлия.
— Дай бог, дай бог… Л то ведь нас, кто пороху понюхал в войне, все меньше и меньше. Сможет ли молодежь и дальше сохранить мир, — сказал мош Тудосе, глубоко вздохнув.
— А почему не сможет? Конечно, сможет, — рассеял Раду сомнения старика.
— А что пишет Нелу из армии? — спросила Юлия.
— А ничего не пишет! — застонал старик.
— Как не пишет? — удивилась Юлия.
— Мне-то пишет, а вот Севастице, паршивец, не пишет.
— Милые бранятся — только тешатся, — сказал Раду, утешая старика.
— Вот ты бы написала и спросила, — заерзал мош Тудосе на стуле. — Разве так можно поступать с девушкой? Ведь они и до армии гуляли, потом переписывались. Девка ждала. А теперь что? Вот-вот демобилизация, и на тебе! Она-то еще здоровается с нами, а родители… — Старик вскочил и начал размахивать руками. — Такой забор поднял сосед Северин между нашими дворами, что и макушки не видать! За одну ночь!
— Все будет хорошо, — сказал Раду, переодеваясь в рабочую одежду.
— Думал, что хоть этот останется возле меня. Хоть кружку воды па старости лет будет кому подать, — никак не мог успокоиться старик. — Остальных-то но полгода не слышу, не вижу. Говорят, и моих парией уважают. Там… Где-то… А кто об этом знает? Вот ты, Раду, молодец. При отце остался. А уж как он гордился тобой!
Бригадир! Уважаемый человек в селе. Твой отец умер спокойно. И глаза ему было кому прикрыть. А умрем мы с Килииой…
Мош Тудосе устало садится.
— Рано об этом думать, мош Тудосе, — упрекнула его Юлия.
— Оно верно, всяк умрет, когда смерть придет, — согласился старик.
— Свадьбу сыграем, хоть первую куматрию справите, а уж потом и о смерти думать, — сказал Раду.
— Поздновато нам бог послал Нелу, а то я бы сейчас был спокоен, как и другие старики.
— Дети — всегда радость, — улыбнулась Юлия.
— Радость-то радость, а получается, что нам от них больше горя. И очень хорошо, что у вас их нету! — опять спрыгнув со стула, заключил мош Тудосе.
Раду и Юлия промолчали. Мош Тудосе, сообразив, что не то сказал, насупился и тоже замолчал.
…Во дворе мош Тудосе торопит Раду:
— Председатель сказал, чтобы ты явился срочно!
— Идем, идем… — откликнулся Раду из комнаты.
Юлия также вышла проводить гостя.
Старик стоял посреди двора и смотрел на башню.
— Что, племянник лестницу задумал на небо строить? — обратился ои к Юлии.
— Сколько раз вам говорить, дядя Тудосе, — башня это, башня! — вступилась она за мужа.
