— Сдадим, и не так сдавали.
— Если Петр Иваныч вдруг напишет музыку, а Миша озвучит главную героиню. Нет, по-моему, наш режиссер не хочет сдавать картину. Я не знаю, о чем он думает…
— А я знаю! — Анюта встала. — Терпеть не могу разговорчики за спиной! Когда надо поддерживать! Надо костьми лечь! — И она погналась по коридору за ускользающим силуэтом. — Миша! Миша! Где Ромашкин?
— А где Сергей Анатольевич? — Миша сторожил у шторы.
А композитор, худенький, взъерошенный, в свитерке и в кедах, прятался в уборной и смотрел в окно. Улыбнулся — режиссер п автор шли через двор к монтажному корпусу и были уже далеко Они шли и размахивали руками.
— Нет, ты можешь мне нее говорить, все, правду и только правду, по мне, только мне. без посторонних! И потом — ради бога, не говори о вещах, которых ты ее понимаешь… Есть незаметные, подсознательные толчки, которых ты пока не ощущаешь. По твоим рассказам делали плохие картины, согласись…
— Допустим…
— У тебя героиня прозевала семейное счастье и об этом горько плакала это уже неправда. Она сознательно ничем не хочет поступиться, она теперь бесстрашней и беспечней перед будущим, она всегда найдет выход и знает это, и нечего ее жалеть, она выкарабкается и встанет на все четыре лапки. В Мартыновой есть это свойство, она, как матрешка…
— Как мартышка.
— Да! Знаешь, когда я ее заметил? Она играла клоуна, рыжего, мужскую роль — в студенческом театре! Я обалдел!..
Сережа был молод и обаятелен. Пятнадцатилетний Александр Ильич не мог с этим ничего поделать — Сережа его похлопывал по плечу, а он только посмеивался.
— Слушай, зачем я тебе нужен? Там симпозиум, я обещал выступить…
— А финал?! И Мартыновой надо подправить текст. Нет, пожалуйста, если хочешь, лети. — И обижался он открыто, мгновенно, с детской хитростью.
Юля кормила голубей в больничном саду, а сама все поглядывала в сторону телефонной будки. Толстый дядька в больничном халате кричал в трубку:
— Меду, меду купи! Цветочный бери! Мы тут книгу читаем — «Мед»! Ме-ед! Не скучаем, коллектив подобрался неплохой, сохраняем бодрость духа, как говорится!
Около будки на скамейке сидели женщины, дожидаясь очереди к автомату, и читали вслух советы из журнала:
— «Чтобы в раскрытое окно не влетели мухи, оконные рамы смазывают уксусом…»
Юле уже давно надоело кормить голубей, она вытряхнула им последние крошки: «Весь день едят и едят, как не надоест!» и подошла к кабинке.
— «Если заест стеклянную притертую пробку во флаконе, на помощь приходит одна капля уксусной эссенции, пущенная между горлышком и пробкой…»
