— Зоя хорошо озвучивает, — отвернувшись, пролепетала Юля.
— Мне без тебя эта картина вообще не нужна! Клянусь!
— Могли в больницу заехать, сказать… — Юля уже сама тащила его за руку.
— Ты мне не там, ты мне здесь нужна! У меня упадок сил без тебя, я сам в больницу лягу! Мы тебя замучили, да? Ты правда больна?
— Нет, мы хорошо работали.
— Ну, это ж просто подарок!
— Нет, я не подарок…
Сережа тащил ее за руку через двор, кто-то их окликал, пытался остановить, а они шли все скорей и скорей, и Александр Ильич наблюдал сверху, из окна монтажной, за этой сценой, предугаданной его воображением во всех деталях, и все-таки не мог понять, всегда его удивляло — зачем они, как дети, зачем они так кричат, так размахивают руками, зачем они, как на сцене, играют собственную жизнь?
Они подошли к двери с красной надписью, и Юле вдруг стало плохо. Она прислонилась к стене и едва удержалась на ногах. Сережа открыл тяжелую дверь и ничего не заметил.
На экране — тот же кусок, что в начале. Домик почтового отделения на берегу, неспокойное море, чайки, ветер.
— «…Ты меня не пугай! — кричала Юля в трубку. — Нет, я все равно главному буду звонить! Переключите меня на пять-шесть-шесть! Нет, нужно, чтоб он позвонил… Пока — в местную газету! Они замяли это дело и от меня бегают, от меня прячутся, понимаешь? А я обещала, я слово дала! Я сказала — я отсюда не уеду, пока… Девушка, не разъединяйте, пожалуйста, мне еще три, ист, мне еще пять минут!»
— «Да вы уже десять минут говорите!» — вступила Юлина партнерша. Юля покосилась на режиссера.
— Стоп! Юля! Опять слезы в голосе! Нет, она сейчас весь мир заставит плясать под свою дудку! Полная уверенность! Грубее, жестче! Ты еще сегодня у нас поплачешь…
— Поплачу, с удовольствием, — щурилась Юля. Она знала, что все у нее сегодня получается, получится.
Аркадий остановился в вестибюле студии около бюро пропусков. Потоптался возле местных телефонов и понял, что ни одного номера не знает и где искать Юлю — неизвестно.
На студии шла вечерняя уборка, было тихо. Аркадий направился было к охраннику, но вовремя вспомнил, что он не из тех людей, что заговаривают зубы охранникам и швейцарам, и вернулся к телефону. Стал разбираться в списке студийных номеров. Отыскал номер диспетчера. Поднял трубку.
В группе в это время Анна Викторовна говорила по телефону. Утомленная, сникшая, отдавала сыну домашние распоряжения:
— …Если будешь есть рыбу, учти — в ней кости. Ты купил кеды?
