Да какие бессердечные! Прекрасно они делают!
И Мартинелли, один-одинешенек посреди огромного луга, терпеливо упражняется в стрельбе из рогатки… Где, кстати, его портфель? Кажется, он оставил его вон там, за кустом, но это неважно — потом найдет.
Завтра утром, когда он придет в школу, он не скажет: «Синьор учитель, моя мама вчера была очень больна». Придумает что-нибудь поубедительнее. «Синьор учитель, — скажет он мне, — я хотел поймать ласточку, но у меня не вышло…»
А дети всё ждут, с распахнутыми глазами и бьющимся сердцем.
Нужно поторопиться, иначе им надоест ждать и они начнут рисовать на черновике человечков…
А так ли, собственно говоря, необходимо придумывать тему и заставлять их писать сочинение?
Да, потому что нужно отчитаться перед начальством: в конце года директор, убедившись, что в классе было проведено двадцать сочинений, похлопает учителя по плечу и похвалит его, а инспектор начальной школы, увидев, что в школе было проведено четыреста сочинений, горячо поздравит директора и произнесет немало торжественных и лестных слов…
Так что дадим уж ее, пожалуй, эту тему.
— Ребята, пишите!
Сорок перьев одновременно опустились в чернильницы.
— Тема: «Мой сосед по парте».
Наклоненные над листами головы, напоминающие головы велосипедистов, сосредоточенно склонившихся к рулю; перья, скрипящие по бумаге, потом гул, комментарии, восклицания, неизбежно следующие за тишиной ожидания.
Кто-то довольный потирает руки: «Легкотня!»
Кто-то в конце класса начинает хныкать:
— Синьор учитель, у меня нет соседа по парте!
Кто-то поднимает руку и, глядя на своего соседа с побритой под ноль головой, говорит:
— Синьор учитель, можно мне написать, что у моего соседа по парте длинные светлые волосы и что у него красивые локоны до плеч?
— Если он тебе разрешит… Франческони, скажи, ты не против, чтобы Криппа написал, что у тебя золотые локоны до плеч?
Франческони отрицательно мотает головой, потом задумывается, улыбается, представив себя блондином, да еще роскошным, но в конце концов честность берет верх:
— Нет. Пиши, что я бритый.
Бедный Криппа, у него могло выйти хорошее сочинение, если бы ему разрешили изящно описать своего соседа по парте… Я вообще начинаю жалеть, что дал эту тему — она небезопасна.
Я вижу, как Марчеллини угрожающе смотрит на Манили и делает жесты, довольно ясно означающие: «После урока я как следует надеру тебе уши».
— Марчеллини, почему ты хочешь надрать уши Манили?
— Он написал в сочинении, что я ябеда и зубрила и что я никогда ничему не научусь в школе, потому что мне ума не хватит.
