— Перестань, — сказал Тихомиров. — Сопьешься.
— Пусть, — ответил Пехов. — Я все равно смысл жизни потерял. Не могу я без нее.
— Тогда возвращайся, — сказал Тихомиров.
— Теперь не примет. Ой, как тяжело мне.
— Это ей тяжело, — сказал Тихомиров. — Против нее вся деревня поднялась, а ты вот в кустах отсиживаешься!
— А что я могу сделать? — спросил Пехов.
— Не знаю. Но делать что-то надо.
В зрительном зале сидела комиссия из районного управления культуры. В комиссию входила пожилая женщина предпенсионного возраста, назовем ее начальницей, и молодая женщина, инспектор. Вместе с ними был только парторг Буянов.
Со сцены, из-за закрытого занавеса, доносились звуки настраиваемых инструментов. Но вот занавес раздвинулся. На сцене был ансамбль Тихомирова — ударник, бас-гитара, саксофон и сам Тихомиров с аккордеоном. Солистом был Ванька Ильин, чуть в стороне стояли в длинных вечерних платьях две учительницы и модистка. Тихомиров подал знак, ударник выдал оглушительную дробь на своих барабанах, потом эта дробь перешла в ритм, напоминающий звук работающего двигателя. Под этот ритм подстроился весь ансамбль, и Ильин запел.
Песни в фильме, по моему убеждению, должны быть сюжетными. Эта, например, — о тракторах. Какое облегчение, с одной стороны, приносит трактор! С другой стороны, он так грохочет, что трактористы говорят на повышенных тонах, со стороны может показаться, что они ругаются, а на самом деле они просто немножко оглохли. С одной стороны, хороший заработок, а с другой, сплошной радикулит, потому что кабину продувает. Летом на тракторе жарко, а зимой холодно. Сейчас на трактор призывают женщин. Это хорошо, потому что трактористов не хватает, и вообще у нас равноправие. С другой стороны, на тракторе такая вибрация, что для женского организма это очень плохо. С одной стороны, сегодня мы больше запашем, а с другой стороны, завтра могут родиться дети с дефектами. Вывод был с одной стороны: пора делать хорошие тракторы,
Начальница что-то быстро писала в блокнот, молодая инспекторша, не выдержав, хохотала, а парторг Буянов поглядывал на. ту и на другую, пытаясь определить реакцию комиссии, чтобы сориентироваться.
Потом обсуждали программу. По одну сторону стола сидели начальница и инспектор, по другую. — Тихомиров, его ансамбль и парторг Буянов.
— Не скрою, — говорила начальница, — ваша программа произвела на меня более-, чем странное впечатление. Я уважаю Александра Михайловича как руководителя художественной- самодеятельности, но он ведь еще выступает в роли композитора и поэта.
