— Если можешь, извини. Но у нас так проверяют всех без исключения сотрудников. Это была моя работа, и я не мог отказаться. Хотя ты действительно мне очень нравилась.
— Не нужно, — поморщилась я, — об этом не нужно. Вчера ты тоже пришел на ужин ко мне домой по заданию Кафарова?
— Нет. О вчерашней встрече он не знал. Он просил меня, чтобы мы больше не встречались.
— Значит, ты нарушил служебные инструкции. — Я даже удивлялась себе, насколько ровным и спокойным тоном я с ним разговаривала.
— Я не думал, что ты… что мы… что ты захочешь…
— Согласна. Я повела себя как дура. Ничего страшного. Не переживай. Я уже поняла, что ты встречался со мной для проверки. Конечно, неприятно, что все так получилось, но, видимо, так было нужно. Наверное, сейчас за нами наблюдают и подслушивают, пытаясь определить мое эмоциональное состояние. И я почти уверена, что полковник вышел намеренно, чтобы услышать, какие именно слова я буду тебе говорить.
— Ты все слишком усложняешь.
— Наверное, да. Теперь я буду знать, что никому из вашей конторы доверять нельзя. Ни при каких обстоятельствах.
— Это наша работа.
— И если бы тебе приказали, ты пошел бы до конца? — Мне очень хотелось, чтобы он ответил на этот вопрос. Либо «да», либо «нет». В любом случае это был бы очень показательный ответ. Но он молчал, опустив голову. И как он мог мне нравиться? Смазливое лицо, серые глаза? Как я могла не понимать, что он всего лишь хороший актер. Может, ему вообще неприятно было даже находиться рядом со мной. Какое убожество. Хотя он профессионал и обязан уметь притворяться. Смогла бы я на его месте сыграть должным образом? Не уверена. Я вообще теперь ни в чем не уверена, ведь весь мой опыт общения с мужчинами раньше ограничивался только моим первым мужем, а теперь еще и таким неудачным опытом общения с Максимом. Такие «встряски» могут навсегда отучить человека от любых попыток контактов с лицами противоположного пола.
Максим молчал. И я понимала, что говорить нам больше не о чем. Именно в этот момент вернулся поразительно долго отсутствующий полковник.
— Полагаю, что ты должна сама все понимать, — сказал Кафаров. — Мы не можем брать к себе кого попало. Все наши офицеры проходят очень жесткий отбор. В том числе и подобным образом.
— Вы меня убедили. Теперь буду знать, что вы умеете играть по двойным стандартам. — У меня внутри все горело, но я говорила так, словно ничего не происходит.
— Это не двойные стандарты. Это обычная проверка, — устало повторил Кафаров, — и все, кто в дальнейшем работает со мной, проходят похожую проверку. В ряде случаев проверка бывает еще более жесткой.
