— Полковник приказал приехать к нему и пока никому ничего не рассказывать, — продолжает Ариф, — мы поедем к нему после того, как сделаем два контрольных круга. Проверим, не следят ли за нами.
Я согласно киваю головой. И вижу лицо Арифа, его сдвинутые брови, его мрачную решимость. Конечно, смерть Шамиля потрясла нас всех. И не только меня с Арифом, но и остальных членов нашей группы. И Самира Бехбудова и Людочку Борисенко. Я уверена, что они переживают не меньше нашего. Насчет полковника не знаю. Даже если он переживает, что никому и ничего не скажет. Он вообще никогда не выдает своих эмоций и распекает каждого из нас строгим голосом, но часто даже с такой долей иронией, что бывает непонятно — он на нас сердится или издевается?
Через полчаса мы сидим перед полковником, чтобы выслушать последние новости. Он редко позволяет нам появляться вместе в этой конспиративной квартире. Мы вообще не должны появляться вместе. Но в исключительных случаях он разрешает нам такие совместные посещения. Видимо, сегодня и есть такой исключительный случай.
— Гольдфарб расспрашивал тебя о случившемся? — сразу уточняет Кафаров.
— Нет. Я ему ничего не сказала.
— Сразу два взаимоисключающих ответа, — недовольно замечает полковник, — сначала отрицание, а потом сообщаешь, что ничего не сказала. Значит, были вопросы?
— Он почувствовал мое состояние. И спросил меня, что произошло. Я ответила, что у меня семейные неприятности.
— Так я и думал. Ты до сих пор слишком эмоционально реагируешь на подобные события. Хотя уже не новичок, далеко не новичок, Кеклик. И должна была понимать, что подобный вопрос обязательно последует. Гольдфарб слишком опытный аналитик, чтобы не почувствовать твое состояние.
— Я знала Тушиева еще задолго до того, как встретилась с вами. И поэтому так переживаю.
— Это я помню. Иногда ты реагируешь слишком эмоционально. — Он не напоминает мне о Максиме в присутствии Арифа. Для этого он слишком наблюдательный и внимательный аналитик. Но я чувствую, как вспыхиваю и прячу глаза, чтобы себя не выдать. Я помню, как меня тогда потрясла правда о моем бывшем друге Максиме Гейдарове и что потом из всего этого получилось.
— Я хотел вас увидеть, чтобы предупредить о серьезных опасностях, которые могут возникнуть у нас, — говорил Кафаров.
Мы молчим, понимая, что полковник не будет говорить подобные слова без очень веских оснований.
— Нашли машину, которая сбила Тушиева, — продолжает полковник, — обгоревшую. Недалеко от Сумгаита, в овраге. Владельца автомобиля ищут до сих пор. Мы считаем, что его просто убили и выбросили труп из салона автомобиля.
