Руки женщины, кажется, все-таки устали, и она передала бинокль подошедшему к ней широкобородому круглолицему бандиту с многочисленными шрамами на лице. Запоминающаяся физиономия! Похоже, наглым раньше был, пер вперед, невзирая ни на что, и нарвался где-то на «растяжку», бронежилет тело защитил, а лицо досталось осколкам на растерзание. Возможно, ноги и руки тоже. Но, обычно, если человек на «растяжку» наступит, его даже бронежилет не спасет. Если досталось только лицу, да и то скорее всего на излете, на «растяжку» нарвался кто-то другой, которому собственная внешность после взрыва уже перестала быть интересной, а этому человеку повезло, он лишь пострадал, и по графе «особые приметы» в ментовском описании на розыск его уже ни с кем не спутают. Если граната под ногами разорвется и осколки в лицо угодят, они мозги начисто вышибут. Хотя Гази Талгатович знал одного полковника из другой бригады, который в молодости где-то на «растяжку» наступил. Ноги камни защитили, но тоже получил в лицо полную порцию осколков. И, как рассказывали, сам плоскогубцами эти осколки из лица вытащил и в бой пошел. Характер! А кто сказал, что у бандита не может быть характера? У кого характера нет, тот дома сидит, в горы не уходит.
Больше наблюдать особо было не за чем, а предпринимать что-то скорее всего поздно, да и надобности в этом уже, пожалуй, не было. Старший лейтенант увидел, как с двух сторон его ползком обходят бандиты, с каждой стороны по паре. А пятый дальше ушел, снизу подпирает, блокирует возможный путь отступления. Так пробираться они могли только к нему. А женщина его просто перехитрила со своей обычной женской изобретательностью, долго держала бинокль исключительно для того, чтобы его внимание к себе привлечь. Она прекрасно понимала, что делает. Он ведь ее тоже рассматривал в бинокль. А когда окуляры к глазам прикладываешь, окружающее не видишь. Во время этого наблюдения бандиты, должно быть, бегом прошли открытый участок, потом миновали «мертвую зону», которую Валидов со своего места просмотреть не мог, а теперь отрезали ему все пути к отступлению. Правда, отрезали почему-то от Тахчурмахи, считая, видимо, что он из той команды, которая поехала в селение. А может быть, приняли за наблюдателя или просто за отставшего по какой-то причине. Но Валидов отступать к селению и не намеревался. Здраво оценив обстановку, он поднялся в полный рост и пошел прямо к женщине и бандиту с изуродованным лицом, опустив ствол автомата, но не бросив оружие. Они замерли в напряжении, понимая, что игра пошла в открытую, и даже, кажется, с некоторой рисовкой. Эта рисовка всегда была характерным стилем поведения горцев, и они часто на этом попадались. Но против национального характера не попрешь.
