— У меня есть тут свои места, где я держу наркоту, вот за книгой Луизы Мей Олкотт,[15] — заявила она, когда показывала Энн свою комнату. Убранство последней явно выдавало попытки Евы всеми силами оградить себя от того мира антиквариата, который царил во всем доме. Все было завешано открытками и фотографиями цветов, исключения составляли лишь розовые книжные шкафчики и большой плакат Энди Гибба. В кладовке царил невероятный хаос, а школьные учебники в большинстве своем валялись под кроватью.
— Я сижу на колесах, — пояснила она, внимательно наблюдая за лицом Энн и пытаясь определить, какое впечатление производят ее слова. Однако Энн осталась совершенно спокойной и бесстрастной. Сама она не «сидела на колесах» по двум причинам: ей было жаль свое здоровье, и она не могла себе позволить часто покупать наркотики. Она нисколько не испугалась, лишь отметила про себя, что наркомания в последнее время изрядно помолодела.
Как бы пытаясь окончательно составить о себе дурное мнение в глазах новой гувернантки, Ева предложила ей сигарету, затем зажгла свою и глубоко затянулась.
— От курения бывает рак, — она многозначительно пожала плечами. Энн давно уже разгадала игру девушки, ее желание выглядеть грубой и отпетой наркоманкой. Ева вовсе не была трудным подростком. Немного неуверенна в себе, как многие ее сверстницы… да и взрослые тоже.
— Я не курю, — просто ответила Энн. — Предпочитаю жевать табак.
Ева хихикнула, совсем как мать, и, так же как в случае с матерью, это разрядило обстановку.
— Да ты что? — удивленно воскликнула она, не оставляя больше сомнений в том, что ей действительно шестнадцать.
Энн внимательно присматривалась к девушке: та была еще по-детски неуклюжа и застенчива, совершенно неопытна и чуть диковата, но с возрастом в ней проявятся такие же славянские черты (как внешние, так и внутренние), как у ее матери. А с пронзительно-голубыми отцовскими глазами и густыми пышными волосами она превратится в настоящую красавицу.
Для того чтобы подружиться с Евой, необходимо найти тропинки к сердцу девушки, разрушить стену недоверия. Она порой ненавидела себя за то, что так расчетливо искала эту тропинку. Но ей просто необходимо, чтобы девочка ее полюбила. Эта работа в доме Роузов стала для Энн просто подарком судьбы. Если ее выгонят отсюда, это ужасно ударит как по самолюбию, так и по карману.
Они подружились, когда Ева завалила экзамен по математике в шикарной частной школе, где учились дети всей вашингтонской элиты. Ева была слишком напугана, чтобы самой признаться родителям, и с ужасом рассказала обо всем Энн.
