– Что?
– Думай об Анне. Ведь ты ее представляешь, хочешь, чтобы она была здесь?
– Зачем ты так?
Пейдж молчала.
– Анна умерла, ее нет.
– Зато я есть.
– Уверена? По–моему, ты так стараешься казаться кем–то другим, что совсем забыла, какая есть на самом деле.
Пейдж отвела глаза.
– Я думала, тебе понравится.
– Ты мне нравишься сама по себе, Пейдж.
– Правда?
– А почему нет?
Она прикусила нижнюю губу.
– Мне хотелось узнать, как это.
– Что «это»?
– Как это, когда тебя любят так сильно. Как ты любил Анну.
– Она умерла, Пейдж. Конечно, она мне нравилась, но я говорю о ней так, потому что ее больше нет. – Я обнял Пейдж. – Поверь мне, тебе повезло гораздо больше.
Теперь я лучше понимал ее: ей хотелось чувствовать не только отчаяние и одиночество – вот и всё. Ей было нужно, чтобы ее любили, за ней ухаживали, в ней нуждались, чтобы она принадлежала кому–то. Да, она была частью большой группы – и была совершенно одинока. Она надеялась на иное будущее, но я не в силах был его обещать.
Я больше не понимал, что такое дом. Да, отец и друзья, оставшиеся в Мельбурне, не выходили из головы, мне даже казалось, что моего возвращения ждет мачеха. Но я перестал воспринимать связывать их с домом. Мое представление о нем постоянно менялось: домом был для меня Рокфеллеровский небоскреб, затем зоопарк, теперь мой дом, пожалуй, оказался здесь. Домом становилось то место, где находились мои друзья. Я появился здесь, чтобы убедить остальных уйти из города, а насколько я сам готов все бросить? Где два дня, там и три, где три, там и четыре…
– Джесс…
– А?
– Смотри! Видишь? – Пейдж показывала на улицу.
С нашего места на крыше было видно, как, раздвигая тучи, восходит солнце. Я проследил ее жест: по улице быстро бежал человек, прямо ко входу.
– Это Боб!
Я понесся вниз по ступенькам. Не останавливаясь, миновал тамбур и подскочил к воротам: я открыл их еще до того, как Боб постучал.
Боб забежал внутрь, лишь слегка махнув рукой, и тут же согнулся пополам, опершись руками о колени.
Я выглянул за ворота: на улице было пусто и спокойно.
– Боб, ты как?
Вместо ответа он распрямился и ухватился за трос, чтобы быстрее закрыть ворота.
– Боб, что такое?
– Скажи…всем…на нас…сейчас…нападут, – задыхаясь выговорил Боб.
17
– Я старался оторваться от них. Черт!
Кроме меня и Боба на крышу взбежало еще шестеро мужчин.
Перед центральным входом с визгом затормозили два огромных полноприводных внедорожника: в каждом таком помещается минимум восемь человек. Двери распахнулись и из машин повыскакивали люди, одетые в какие попало зимние вещи. Почти все держали в руках автоматы.
