У меня все руки были в крови. Я поцарапал костяшки о плиты пола, когда пытался остановить разъяренного Тома, и теперь они сильно кровоточили, оставляя на полу багровые капли. Джинсы на коленях были испачканы. Боли я не чувствовал. В голове пульсировала единственная мысль: как же я устал от плача и криков.
9
Я проснулся затемно. На соседней постели спала, повернувшись на спину и наполовину раскрывшись, Пейдж. Загорелая рука темнела на фоне белой простыни. Эта девушка была похожа на ангела, настоящего живого, нарисованного яркими красками ангела. Я укрыл ее. Хорошо, что она спит и разговор о ночных событиях можно отложить. Ведь нам нужно поговорить еще о многом? И еще многое предстоит сделать…
Быстро одевшись, я вышел. В столовой несколько человек уже завтракали кашей. Днем газовыми горелками пользовались исключительно для приготовления еды, а вечером на них же ставили воду для купания. Газовая печка немного отогрела помещение, но при выдохе изо рта все равно вылетало облачко пара. Несколько человек угрюмо сидели за столами, ни о чем не разговаривая: ночные события явно не шли у них из головы. Может, они вообще не ложились спать. Я молча взял бутылку воды и банан – кожура уже потемнела, но его вполне можно было съесть. Никто не поднял на меня глаза.
С террасы проникали первые лучи рассвета, ветер гнал по улице клубы низкого тумана, но куда им было до стремительного Гудзона. Пирс почти полностью засыпало снегом: белоснежная плита, уходящая в сизую бурлящую воду, одинокий остров с пластиковой травой, стремящийся оторваться от здания.
Завернутый в теплое одеяло Даниэль сидел на стуле. Голова у него была полностью перебинтована, только выделялись два темных глаза – он очень напоминал мумию. Рядом сидел Боб. Если не знать в чем дело, то можно было легко решить, что они просто вышли полюбоваться пейзажем и наблюдают за рекой.
Только приблизившись, я понял, что у них серьезный разговор. Лицо у Боба было очень напряженное: он изо всех сил сдерживал гнев.
– Извините, – вместо приветствия произнес я, когда они повернулись ко мне. Зря я сюда пришел. – Хотел подышать воздухом.
– Молодец, – сказал Боб.
– Я пойду.
– Посиди с нами. – Даниэль придвинул к себе пластиковый стул. Разбитые губы сильно опухли, поэтому он говорил немного неразборчиво.
– Спасибо, – поблагодарил я, разворачивая стул к реке. Я не знал, как обращаться к нему: святой отец или Даниэль, или как–то еще. – Наверное, больше таких бурь не будет.
