Повернулся к Дейву и спросил, кого он встретил на улицах.
— Никого.
— Как это «никого»?
— Так. Никого, — повторил он, разуваясь.
— А что же ты тогда видел?
— Машины. Трупы. Рухнувшее здание.
Он говорил, а у меня, как в кино, прокручивались мои собственные воспоминания о походе в город. Это было кино о смерти и разрушении.
— Снега было не особо много, а вот мусора и мокрого пепла — полно.
— Пепла? — переспросила Мини.
— Ну да, сгорело–то много всего, — стал объяснять Дейв. — Помнишь кадры со взрывами башен–близнецов одиннадцатого сентября? А сколько пыли и грязи было на людях?
— Не особо.
Зато мы с Анной прекрасно поняли, что Дейв имел в виду. В одной из квартир мы даже нашли фотографию башен в клубах пепла, дыма и пыли. Я снова вспомнил про квартиру 59С. И будто наяву представил, как я стреляю в запертую дверь. Картинка вспыхнула у меня в мозгу — но всего на мгновение.
— Так что, какой у нас план? — спросила Анна.
— Давайте обсудим варианты. Мы должны принять решение вместе, — сказал я.
— Мы уходим отсюда?
Анна посмотрела на Дейва, но мне вдруг стало ясно, что ответить должен я.
— Да, мы уходим.
Дейв кивнул.
— Завтра?
Я отрицательно покачал головой. Послезавтра. Нам нужно собраться, все подготовить, отдохнуть. По очереди посмотрел на каждого из ребят.
— Мы уходим послезавтра.
17
Вечером Дейв рассказывал, как провел в городе эти полтора дня. Рассказ получался скучный и монотонный, так что через какое–то время я ушел на крышу подышать воздухом. Что–то внутри мне подсказывало, что он просто сидел все это время где–то на лестнице и даже не высовывался наружу. Его рюкзак не стал меньше, не испачкался: будто он ничего не ел и ничего не доставал оттуда. Где были доказательства виденного? А если он врет нам, как ему вообще доверять? Не предаст ли он в самый важный момент?
Я смотрел на ночной город, а в голове один за другим вспыхивали вопросы. Если уж я сомневаюсь в Дейве, то насколько остальные доверяют мне? Готовы ли они остаться со мной до конца? С самого начала Дейв был неофициальным вожаком нашей группы, но после выстрела в охотника все переменилось. Все больше и больше я чувствовал свою ответственность за друзей. Впервые я начал понимать, почему мама бросила нас с отцом: возможно, ей оказалось не по силам нести бремя ответственности за нас, не хватило уверенности в себе. Я устал постоянно сомневаться. Пора было принимать решение.
В абсолютной темноте на крыше небоскреба возникало странное чувство. Я выбрасывал сверху мусор и не мог избавиться от чувства, что одного за другим я сбрасываю с крыши своих друзей. Мешок за мешком падал в разинутую темную пасть разрушенного катка, а мне казалось, что сама Мать–Земля поглощает то, что не осилил человек. И что в один прекрасный день из этого мусора вырастет густой могучий лес, и белый медведь будет бродить по нему, как самый настоящий царь природы, а вокруг будут играть медвежата. Как же хотелось увидеть новую жизнь на месте разрушенного города, увидеть ту обновленную Землю, про которую мы говорили!
