С улицы доносился довольно громкий скрежет: кто–то явно толкал бак по дороге. Я осторожно приоткрыл окно.
Раздалось страшное рычание, и в то же мгновение лобовое стекло что–то заслонило, машина снова закачалась.
Я рывком завел машину, тут же загудели кондиционер и печка; но включить фары и ударить по педали газа не успел — уловил перед машиной движение. Через приоткрытое боковое стекло я увидел то, что увидеть на нью–йоркской улице никак не ожидал: машину раскачивал не человек.
Я включил фары и дворники. Прямо перед капотом, на фоне столкнувшихся машин, стоял огромный белый медведь. Он смотрел на фары, поэтому я переключился на ближний свет и вытер изнутри лобовое стекло. Медведь увидел меня, а потом развернулся и неторопливо направился к баку.
Я нашел в рюкзаке банан и апельсин. Размышляя, что предпочитают белые медведи на ужин — фрукты или подростков, я вылез наружу, спрятался за машину и перебросил к нему фрукты: они упали в снег совсем рядом со зверем. Медведь поднялся на задние лапы, понюхал воздух, выпустив две струи горячего белого пара. Интересно, как его сюда занесло? Наверное, ему неплохо в пустом городе: а что, ходи, где хочешь, делай, что угодно. Медведь снова потянул носом воздух, зарычал, развернулся, опустился на четыре лапы и потрусил по Мэдисон–авеню в противоположную от меня сторону — белая громада на белом снегу.
Рядом с медведем я забыл о страхе темноты, но как только зверь ушел, ужас вновь охватил меня. Я заскочил в машину и заблокировал изнутри двери.
Медведь оттащил с дороги мусорный бак, и теперь путь по Мэдисон–авеню в северном направлении был открыт. Я свернул на Сорок вторую улицу, проехал мимо Нью–Йоркской публичной библиотеки. Я возвращался тем же путем, благо, дорога врезалась в память: доехать до Шестой авеню, выехать на Сорок девятую улицу, а там сразу и Рокфеллеровский центр.
Я припарковался чуть ли не на крыльце нашего небоскреба, выключил фары, и мир вокруг сразу погрузился в непроглядную темноту. Сердце бешено колотилось, не желая успокаиваться. Интересно, смогу ли я когда–нибудь победить в себе этот страх? Я попытался успокоиться и убедить себя, что все не так страшно, как я себе воображаю. охотники — тоже люди, к тому же явно слабее меня, поэтому я всегда смогу убежать от них.
Я вынул ключи из зажигания. Еще минуту успокаивался, прежде чем набрался храбрости, открыл дверцу и вышел из машины. Вдохнул побольше воздуха и, не глядя по сторонам, забежал в вестибюль и понесся по лестнице. Только на четвертом этаже я остановился и достал фонарик. Дыхания не хватало, грудная клетка, казалось, вот–вот разорвется.
