Птижан (вне себя от злости). Да эти историйки всем известны!
Альфонс вопросительно взглянул на других, но все отрицательно машут головой — нет, мол, они не знают этих историек. Альфонс иронически поглядывает на Птижана.
Птижан. Но ты же изуродовал рассказ! Все перепутал! Я его недавно перечитал и сам тебе рассказал!
Альфонс (не сдавая позиций). Ну и что?
Птижан опускается на свое место — ему уже до смерти надоел этот спор. Другие же искренно развлекаются происходящим, и больше всех забавляется мадам Берт.
Леон. Рассказывай дальше!
Все. Дальше! Дальше!
Птижан. Но это же плагиат! Неужели вы не понимаете, что это плагиат?!
Альфонс (снова усаживаясь и наливая себе виски). Да что с ним делается? Он нам весь вечер испортит! Какое ему дело? Клянусь богом, этот анархист разговаривает, будто он издатель! Плагиат!.. iСделав глоток.) Скажем лучше… (смеясь) переработка, если тебе уж так хочется.
Мадам Берт (тихо). Скажите, Альфонс, разве вы умеете водить машину?
Альфонс. Ну что вы, нет!
Окружающие смеются, и только тут до мсье Жюльена все доходит.
Мсье Жюльен. Так, значит… ты все наврал?!
Все разражаются хохотом, и даже мадам Берт не отстает от компании. Альфонс непринужденно улыбается, разводя руками:
— А мы всегда врем…
В переулке перед домом ни души, кроме Пьера, который с сигаретой в зубах снова стоит перед освещенным окном. Из комнаты глухо доносятся раскаты смеха. Он наклоняется, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть, но, почувствовав себя смешным, в досаде выплевывает сигарету и удаляется.
>Надпись: «ФЕВРАЛЬ».
Кирпичный завод. День.
На пустыре перед большой грудой кирпича стоит грузовик Альбера. Строительные материалы, аккуратно уложенные геометрическими кубами вдоль проложенной грузовиками колеи, образуют целый город, с улицами и площадями, пустынный и молчаливый. Слышен мерный шум погружаемого в машину кирпича. Погрузка идет к концу. Скинув куртку, мешающую ему работать, Пьер на грузовике принимает подаваемый ему кирпич.
Альбер, укутавший шею шарфом, концы которого свисают на его длиннополое старомодное пальто, протирает тряпкой кабину грузовика.
Уложив последний кирпич, Пьер спрыгивает наземь, и Альбер торопится помочь ему закрепить тяжелую дверцу кузова. Затем подает ему куртку с той нежностью и деликатным вниманием, с которым тренеры обращаются на стадионах о атлетами после грудного состязания.
Обернувшись к отцу, Пьер возобновляет разговор, который, вероятно, у них шел минуту назад.
