— Да не переживай ты так, — сказал брат. — Это сходство должно тебе льстить.
— Я и не переживаю, — заявила Юджиния и направилась к двери, не заботясь о том, следует ли за ней герцог.
Синклер нашел ее в Желтой гостиной. Она стояла перед высокой застекленной дверью, выходившей на открытую террасу, и смотрела на простиравшиеся за ней сады. Узкие плечи Юджинии казались напряженными.
Она пыталась притвориться, будто ей нет никакого дела до портрета Боудикки.
Теперь Синклер считал, что сходство было не таким уж разительным. Зря Терри начал вслух притворно восхищаться, утверждая, что его сестра как две капли воды похожа на женщину, изображенную на картине. Он делал это скорее всего в отместку за то, что Юджиния осадила его, не дав вдоволь поиграть с мечом.
Синклер позвонил в колокольчик и велел явившемуся на его зов слуге подать чай. Терри рухнул в кресло и, вольготно развалившись, зевнул.
— Я еще не ложился спать со вчерашнего дня, — с гордостью сообщил он таким тоном, как будто ждал, что его за это похвалят.
— Тот, кто недосыпает, быстрее стареет, — сказала Юджиния, поворачиваясь лицом к брату и хозяину дома.
Она выглядела бледнее, чем обычно, однако ее взор был безоблачен и светел.
— Согласен с вами, — промолвил Синклер. — Я знал одного человека, ему было от роду тридцать лет, а выглядел он на все шестьдесят. И все это от недосыпания. Его организм износился раньше положенного.
Уголки рта Юджинии дрогнули, но она закусила нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку. Терри бросил на нее подозрительный взгляд, а затем посмотрел на Синклера.
— Вы считаете меня идиотом. Недосыпание не такая уж страшная вещь.
— Вы в этом уверены? — с серьезным видом спросил Синклер.
Юджиния была не в силах больше сдерживаться и улыбнулась. У Синклера отлегло от сердца. Он убедился, что она не сердится на него. Но почему ему было это так важно? Синклер не мог найти ответа на этот вопрос. Впрочем, общение с женщинами всегда таило множество загадок. Однако раньше Синклер не ломал себе голову над ними. Юджиния впервые заставила его задуматься о том, как он выгладит в глазах женщины.
Подали чай, и Юджиния сначала разлила его по чашкам, а потом предложила герцогу и Терри отведать на выбор пирожных и бутербродов. Все это было для нее ежедневной рутиной, и она чувствовала себя за столом как рыба в воде. Это была ее стихия.
Юджиния умела и любила поддерживать светский разговор и быть приятной собеседницей. Людям было легко с ней. Неловкость, которую все испытали в галерее, вскоре забылась. Герцог больше не заикался о сходстве гостьи с изображенной на старом портрете рыжеволосой женщиной. Некоторое время они болтали о том, о сем.
