— Последний войт в… twenty seven году был… Таранчук.
— Да неужто ты еще помнишь! — изумляется Казимеж.
Старший брат молча пожимает плечами, давая понять, что вопрос неуместен: он помнит все.
Идущие к городку братья выглядят рядом, как плохо подобранная в упряжи пара лошадей: «американец», несмотря на свои семь десятков, кажется моложе Казимежа на добрых десять лет. Рядом с сухощавым, стройным, сдержанным в движениях Яном Казимеж кажется кругленьким и очень суетливым.
Оглянувшись, Ян с удивлением видит такси, которое медленно тащится метрах в пятнадцати от них. Казимеж, заметив его удивление, поясняет:
— Это я ему велел… Ну-ка у тебя ноги заболят?
— Lost money… Тратишь деньги.
— Да он же родня нам! — восклицает Казимеж так. будто этим все сказано.
«Американец» оборачивается, чтобы, лучше рассмотреть шофера.
— Чей он?
— Да соседов наших сын…
За такси торжественно шествуют остальные Павляки.
Завидев возле рынка кузню, «американец» вытаскивает из кармана очки в золотой оправе и всматривается в пылающее жаром и огнем помещение так, точно наткнулся на что-то почти забытое, но очень родное.
Вспугнув стаю галок, прозвонили колокола на башне костела.
— Когда я сюда приехал, колокола и те еще молчали! — с оттенком гордости говорит Казимеж.
— В нашем костеле, хоть он и деревянный был, а колокола лучше звонили, — вздыхает Ян.
— Только у тебя сапог не было до костела дойти, — бросает мимоходом Казимеж и, указывая на выступающие над морем зелени крыши домов поодаль местечка, говорит:
— Там наш дом.
— Наш?!!
Дом Казимежа. Ян ходит по комнате, баюкая маленькую Аню. Девочка не спит, Ян начинает развлекать ее.
— На кого же ты похожа? — повторяет он, нежно щекоча ей подбородок и забавно надувая губы. Поднеся девочку к свадебной, в застекленной рамке, фотографии Витольда и Ядвиги, он сравнивает ее личико с лицами родителей.
Входит Казимеж, за ним — Марыня.
— Может, они голодные? — смущенно спрашивает Марыня, обращаясь от робости не к гостю, а к мужу.
Гость в это время рассматривает вставленные в рамку цветные открытки, которые он присылал родным из Америки.
— Вот… здесь я жить и умирать, — говорит он, постучав пальцем по открытке с видом Детройта.
В соседней комнате накрыт стол. По случаю встречи необычного гостя он густо уставлен яствами. Среди них — сардины, американский консервированный фруктовый сок, банки с компотом, домашняя ветчина и колбасы Марыниного производства…
Окинув взглядом все это богатство, «американец» вдруг несмело просит:
