— Это еще не все.
Тороп улыбнулся:
— Я был бы разочарован, если бы мы на этом остановились.
Горский посмотрел на Торопа, как мать, которая собирается задать взбучку своему непоседливому отпрыску:
— Знаете, что я скажу? Хватит играть в бойскаута, вы уже не в том возрасте. Мы сейчас говорим не об обычном сопровождении объекта. Действительно, ваша задача — доставить женщину в Монреаль, но вам необходимо усвоить одну вещь: вы обязаны обеспечивать ее безопасность на протяжении всей операции.
— Никаких проблем, ведь это предусмотрено моим контрактом.
Тороп снова повернулся к Романенко, ожидая одобрения. Напрасно. Седеющий полковник с тусклым взглядом, казалось, напряженно над чем-то размышляет.
— Знаю, — негромко сказал Горский, — но боюсь, вы слегка недооцениваете длительность вашего этапа операции.
— Что это значит?
Горский поскреб подбородок, вытер затылок и расщедрился на хищную улыбку. Во рту сверкнул золотой зуб.
— Вы должны быть готовы провести там три-четыре месяца.
— Три-четыре месяца? — озадаченно воскликнул Тороп, поворачиваясь к полковнику.
— Это что еще за новости, Антон? Мы так не договаривались, — произнес Романенко, поправляя очки.
— Знаю, — без тени смущения признался Горский. — Из соображений безопасности я могу выдавать информацию только по частям. Это обязательное условие сделки.
— Четыре месяца, — проговорил Тороп, — подумать только!
Романенко качал головой как заведенный:
— Честным соглашением это не назовешь. Ты говорил, что нужно съездить в Монреаль и вернуться оттуда.
— Так и есть. Съездить и вернуться.
Романенко побледнел. Это означало, что он в бешенстве.
— Ты не сказал, что они должны оставаться на месте более трех месяцев.
— Но я никогда не говорил и обратного.
— Умолчание — это разновидность лжи.
— Ерунда, полковник. Просто ты боишься, что для тебя это означает лишние расходы. Но я уже говорил, что все будет оплачено, так что прекрати ломать комедию.
— Почему так долго? — влез в разговор Тороп.
Черные очки повернулись к нему. Лицо Горского было суровым, замкнутым, грозным.
— Думаю, вас это не касается, мистер Торп.
— Это касается меня, — произнес Романенко.
Горский повернулся к нему:
— Думаю, нет. Так же, как и его.
— Зачем нужно столько времени торчать на месте? Кто вообще решил проводить операцию подобным образом?
Горский вздохнул:
— Я уже говорил, это — особая операция. Мы отрабатываем переброску первого клиента, и я хочу, чтобы все прошло как по маслу.
— Это я понимаю, Антон. Но мне не ясно, почему мои парни должны оставаться там целых шестнадцать недель.
