— С ним надо было говорить, — ехидно хмыкнул я.
Действительно. Настю нашел, а свидетеля допросить не удосужился.
— А вы что, Константин Алексеевич, помните Шептулина? — пошел в наступление Кольчугин.
— Нет, но вы же про него говорили.
— Да говорил… Я его, конечно, допрошу… Как вы думаете, нападение на вас могло быть связано с человеком, которого вы ищете?
Я пожал плечами.
— Не знаете?
— Я знаю, что мне уезжать пора. Нет здесь Караваева. Поеду я.
«Так и передайте своему начальству», — мысленно добавил я.
— В Москву?
— Нет, в Киров. Ремезов туда Альберта увез. Там его искать буду.
— Может, Караваев все-таки здесь, в Некрасове?
Я покачал головой и пальцами одной руки провел по щекам. Челюсть у меня сломана, больно говорить. Да и ребра отбитые ноют. С почками тоже не все в порядке, печень болит. Ну а про голову и говорить нечего…
— Может, я помогу вам его найти?
Я пожал плечами. Если есть желание, то пожалуйста. Но только без меня.
Возможно, Кольчугин правильно понял мой мысленный посыл, но это его не остановило. Не та у него программа.
— Давайте начнем с него, тогда мы. возможно, выйдем на его обидчиков… Итак, что вам удалось узнать? Где он может находиться?
— В Кирове.
— Но вы же искали его здесь?
Я кивнул.
— Значит, был повод? — напирал дознаватель.
— Уже нет.
— Но Настя сказала, что вы ей не верите. Она сказала, что вы ищете Караваева.
— В Киров я поеду, там буду его искать.
— Но, может, он все-таки здесь. Дайте мне подсказку, я займусь этим делам.
— Нет ничего… И проблемы мне не нужны… И говорить я больше не могу…
— Но вам же нужно найти Караваева! — не унимался дознаватель.
Я с недовольным видом закрыл глаза. Все, что было нужно, я уже сказал. Все. на этом разговор закончен. Кольчугин, конечно, может и дальше пытать меня, но я ему больше ничего не скажу…
— Поймите, Константин Алексеевич, я не собираюсь выполнять вашу работу. Мне до Караваева нет никакого дела, но я должен найти людей, которые на вас напали, — ощущая свое передо мной бессилие, недовольный этим, сказал капитан. — Я, конечно, допрошу Шептулина, но если он ничего не скажет, будем действовать через Караваева. Возможно, нападение на вас как-то связано с этим парнем… Как вы думаете, это возможно?
Не открывая глаз, я медленно повел головой. Нет, я так не думаю, и не надо меня провоцировать. И еще я очень плохо себя чувствую, поэтому пусть меня оставят в покое… Наконец-то до Кольчугина дошло, что разговора не будет.
Он ушел. А через два дня ко мне пожаловала сама Настя. К этому времени я чувствовал себя уже вполне сносно. Головные боли прошли, перед глазами уже не плыло, сосущая тошнота из желудка исчезла. Челюсть, конечно же, не срослась, проволочные шины по-прежнему мешали мне говорить, но я научился довольно-таки внятно произносить слова.
