Борис Львович налил по второй, символически чокнулся, выпил, продолжил.
- Наши правители – хитрые люди! Себестоимость водки 5 копеек, пусть рубль по сегодняшнему. Продают – сам знаешь, в розлив еще дороже. Но зарплаты на нее всегда хватит – пей мужик, не горюй, вот тебе и развлечения, вот и ощущения. К 40 годам от водки болячки всякие вылезают, по врачам муторно ходить, нормально только за деньги лечить будут. Вот и глушишь боль алкоголем и дороги назад уже нет. К 60 годам – в гроб! Пенсии платить некому, сэкономили. А кто дожил, так ему еще хуже.
- Так живут же на пенсии.
- Не живут, а выживают. Хорошо, если дети помогают, а как не нажил, или пережил ребенка своего, тогда как? В богадельню, на зассанный матрац? Я вот пенсионер. Чтобы хоть как-нибудь не с хлеба на квас перебиваться, в школе трудовиком работаю, оболтусов учу табуретки делать. Зарплата – целых 8 тыщ! Хорошо токарные станки не продали, заколымлю иной раз – таким же старикам для их четырехколесной рухляди деталь какую за пузырь выточу. Только руки уже не те!
Бородач налил себе третью, из-под набрякших век протекла слеза.
- Знаешь, бросай ты это дело, пока не спился совсем. Ты кем раньше работал?
- В МЧС, водолазом. – Брякнул Дмитрий и попытался вставить легенду:
- Я ведь раньше здесь жил, в 80 школу ходил, одноклассник тут рядом живет – Андрюха Горохов.
- Людей спасал? – перебил Борис Львович.
- Приходилось, как же.
- Работа у тебя такая была – людей за деньги спасать. А не за что их спасать! Ни в одной цивилизованной стране люди так друг другу не относятся! Человек человеку – волчище саблезубый! Не наебешь – не проживешь. Жалкое существование и неустроенность свою оправдываем особым путем, особой статью, понимать не надо, понимаишь, – только верить! Выбирай сердцем!
Бывший советский инженер налил снова и дальше пил один, не заморачиваясь этикетом.
- Нет в нас никакой духовности! Кто у нас про нее сказки складывал? Писатели – сплошь дворяне, помещики, игроки рулеточные! Запахнутся в халат, винца дернут у печки и давай пером скрипеть о широте души русской, тройке с бубенцами! А ты пойди, лошадок в двадцатиградусный мороз запряги, рожу на ветру поморозь! Была, может, духовность в начале 20 века, во время войны великой, да вся вышла – с водой и младенца выплеснули. Сейчас живем, пьем – чего еще надо. Все также оправдываем рабское свое существование непротивлением злу из-за страха и лени. Тешим себя – вот загонят русского медведя в угол, ужо мы им покажем! Умрем как один, костьми ляжем. Да, с пушечным мясом и царским и советским генералам повезло.
