С этого дня каждое занятие делится на две части. Вначале мы полчаса работаем у станка и делаем упражнения, а потом разбиваемся на две группы и учим танцы. Чудовища всегда танцуют первыми. У них с каждым разом выходит все лучше.
— Отлично, Джерзи Мэй! — восклицает мистер Лестер. Даже у нее дела идут лучше с каждым днем.
А у меня все наоборот. У меня дела идут все хуже.
Я так и не научилась делать туры. Я могу повторить танец за мистером Лестером, но, танцуя в одиночку, я забываю нужные движения. Если я замечаю на себе взгляд кого-нибудь из девочек, я начинаю нервничать и делаю еще больше ошибок.
— М-да-а… — раз за разом повторяет мистер Лестер и потирает подбородок так часто, что того и гляди, скоро сотрет бородку до основания.
Я пытаюсь репетировать дома. Но как я могу репетировать, если не помню движений?
Мне нужно научиться делать туры на прямой линии, поэтому я пытаюсь проделывать их в нашем коридоре и врезаюсь то в одну, то в другую стену. Когда я сбиваю картину, мама наконец срывается:
— Это что такое, Александрина?!
— Мне нужно репетировать, чтобы подготовиться к концерту, — отвечаю я.
Мама ворчит про себя, но вслух не говорит ничего. В последние дни у нее плохое настроение. Шквала заказов мы так и не дождались. В Нью-Йорке полно театров, да, но и костюмеров, как выяснилось, тоже хватает. По ночам я слышу, как мама тихо разговаривает по телефону с тетей Джеки. Когда я спрашиваю, нельзя ли нам ненадолго слетать в Эппл-Крик, мама отвечает, что мы можем тратить деньги только на самое необходимое. Впрочем, тут же добавляет она, деньги — это ее забота, так что мне не о чем волноваться. И хорошо, потому что мне хватает волнений по поводу танца, и ни на что другое нервов уже не остается.
Субботнее занятие проходит особенно плохо. Мистер Лестер просит меня исполнить весь мой номер с самого начала. Я становлюсь в правильную позу и стою неподвижно, как положено. Но потом я совершаю глупость: я открываю глаза и вижу в зеркале девчонок, сидящих за моей спиной. Они смотрят на меня. Все движения выскакивают из моей головы. Я ничего не помню. Я стою неподвижно.
Мистер Лестер выключает музыку.
— Идите, девочки, нам с Александриной нужно поговорить, — говорит он. Девочки выходят, с любопытством на меня оглядываясь.
— Знаешь, Александрина, я начинаю думать, что мы зря дали тебе роль Феи Драже, — говорит мистер Лестер. — Как по-твоему, ты сумеешь выучить весь танец целиком?
У меня начинает щипать в глазах. Я сердито моргаю.
