Здесь стоят четыре кровати, три из них пусты. На четвертой, лицом к окну, сидит поступивший вчера старик. Имя в карте не указано, написано только, что найден на улице и доставлен на скорой. Целый букет болезней — легкие, печень… Я беру стул, ставлю рядом с окном, сажусь и смотрю на старика.
Его уже привели в порядок — вымыли, причесали, переодели в белую больничную пижаму и толстые вязаные носки. Он сидит, глубоко и тяжело дыша, слегка наклонив подрагивающую голову и закрыв глаза; руки сложены на коленях; глубокие морщины делают лицо похожим на трагическую маску. Может показаться, что он спит.
— Здравствуйте, сэр, — говорю я чуть громче обычного. — Меня зовут Теодор Люпин, я ваш лечащий врач. Вы находитесь в хосписе "Эльдорадо"…
Дверь открывается, и в палату входят студенты вместе с Диной. Я поднимаюсь со стула.
— Добрый день, доктор Люпин, — жизнерадостно говорит один из них, протягивая руку. — Майкл Хансен.
Я молча киваю и по очереди пожимаю руки всем троим. Имена быстро вылетают у меня из головы, но, к счастью, для таких забывчивых существуют нагрудные карточки. Студенты останавливаются рядом с кроватью, я сажусь обратно, собираясь продолжить, но тут старик открывает глаза и смотрит прямо на меня.
Внутри у меня все обрывается. Эти глаза невозможно забыть, если видел их хотя бы раз. Но сейчас в них нет ничего, что вызывало в нас трепет пятьдесят лет назад. Я вижу лишь обреченность и отчаянное стремление не показывать свою слабость, упрямое нежелание смириться с происходящим.
— Профессор Снейп? — потрясенно шепчу я. Тот поджимает губы и отводит взгляд. Я буквально кожей чувствую, насколько унизительно для него то, что здесь происходит.
— Доктор, вы его знаете? — спрашивает Дина с надеждой. Я медленно киваю:
— Да, Дина, знаю. Это профессор Северус Снейп. Можете записать, — и протягиваю ей планшет с картой.
— Тот самый Северус Снейп? — вдруг восторженно восклицает кто‑то из студентов. Я встаю.
— Попрошу всех в коридор!
Мы выходим, я закрываю дверь. Студенты в некотором недоумении.
— Дина, — говорю я, когда мы отходим от палаты на достаточное расстояние. — У меня к вам просьба. Вопрос очень деликатный, но это важно. Пожалуйста, определите его на третий этаж. Там ведь есть свободные палаты?..
— Есть, доктор, но вы же понимаете… — Дина колеблется. — Третий этаж — дорогое удовольствие, кто‑то должен будет оплачивать уход…
— Я всё оплачу! — не без раздражения отвечаю я, и Дина хмурится. — Простите. Я не могу поместить его в общую палату; это… это для него слишком унизительно.
