— Был. Такой жук, должен я тебе доложить!.. К Снейпу обещал зайти во вторник.
— Понятно. Значит, я приду в понедельник.
— Боюсь, после этого и тебе расхочется иметь с ним дело.
— Ничего, Тед, не бойся. Я найду с ним общий язык.
И он действительно находит. В понедельник я не провожаю его на третий этаж, но прошу заглянуть после того, как он поговорит со Снейпом. Альбус хлопает меня по плечу и входит в лифт. Я стараюсь отвлечься насущными делами, но это получается плохо — все мои мысли там, наверху. Проходит почти два часа, прежде чем я вижу спускающегося по лестнице Альбуса. Он выглядит задумчивым и отрешенным.
— Ну что? — спрашиваю я, пока мы идем по коридору. Альбус молчит. В кабинете он плюхается в кресло, бросает мантию на подлокотник, достает палочку и наколдовывает пепельницу. Я завариваю кофе.
— А чего‑нибудь покрепче нет? — спрашивает он. Я достаю из тумбочки бутылку "Привета Мариетты".
— Пойдет?
— То что надо.
Некоторое время мы пьем коньяк; Альбус закуривает, я открываю окно.
— Ты сам расскажешь, или мне плеснуть в твой коньяк сыворотку правды?
— Даже не знаю, с чего начать, — отвечает Альбус, глубоко затянувшись.
— Начни сначала, — предлагаю я. — Он хотя бы тебя узнал?
— Узнал, — отвечает Альбус. — Представляешь, он читал мои книги.
— Нижние боги, Альбус! — я ошеломленно качаю головой. — Вот уж не думал, что тебя можно поймать на дешевую лесть!
— Дешевая лесть в исполнении Снейпа? — скептически осведомляется Альбус, поднимая бровь.
— Не могу себе представить, чтобы он читал хоть что‑нибудь, кроме заумных научных трудов. С чего вдруг ему читать книги сына Гарри Поттера?
— Я тоже спросил об этом, — говорит Альбус. — Вообще всё так странно!.. — вдруг восклицает он, поднимается и берет с тумбочки "Привет Мариетты". — Я только к нему вошел, а он уже строчит в своем планшете: "Ну надо же, кто пожаловал — современный классик!" Я чего угодно ожидал, только не этого. В общем, слово за слово… — Он наливает себе коньяка и вопросительно смотрит на меня. Я отрицательно качаю головой. Альбус садится обратно, ставя бутылку рядом, и продолжает:
— Слово за слово, и его уже было не остановить. Такое впечатление, что в последние годы он просто ни с кем не общался.
— Да о чем вы говорили‑то?
— Сложно объяснить, — Альбус пожимает плечами, отрешенно глядя в угол кабинета. — Сперва о книгах… о моих, о чужих, а потом так, вообще… обо всем.
— Он что‑нибудь рассказывал о пожаре или…
