— Это почему еще… — начала, как всегда, Тамара, но Леся ответила очень достойно.
— По кочану, — сказала она и добавила: — По кислой капусте.
Правильно отрезала: не объяснять же всем подряд, что у них особые отношения.
Он любил Лесю. А еще ее любили почти все мальчишки с улицы Застанция и даже один, приходивший из Кута.
Тамара была тоже красивая — с толстыми косами и большими губами, но любил ее преданно только Митя Левадний — хозяин Мальчика, мечтавший стать моряком.
Особенно сильно — ах, как чувствовал это Габони — любил Лесю Сережа, который жил у ставка в землянке. Жил с младшим братом, а отца и матери у них не было.
Вообще с отцами была какая-то неясность. Почти ни у кого не было отцов: у Коли из Кута — не было, у Фомки с Ильком — не было, только у Леваднего был да у Леси с Ганной, но потом и у них не стало.
Когда девочки приехали на второе лето и он с Фомкой золотистым утром пошел встречать бахмачский поезд, Габони сразу понял, что у Леси и Ганы теперь тоже нет отца.
Что-то трудно объяснимое присутствовало в детях, у которых не было отцов. В этом необъяснимом были и тайная печаль, и униженность, и страх, и беззащитность, и некоторая развязность.
Девочки храбрились, рассказывали что-то веселое, пока Фомка, тащивший их легкий чемодан, не остановился и не спросил:
— А сколько Тарасу Андреевичу дали?
Девчонки замолчали, потом Ганна ответила коротко: «Десять».
— Никому здесь не говорите.
— Конечно. Мы понимаем.
И самым ужасным было то чувство, которое ощутил Габони в Фомке: Фомка был доволен, что у них теперь тоже нет отца!
Но, несмотря на то, что теперь у Леси и Ганны тоже не было отца (он исчез загадочно, как все отцы, потому что о нем больше никогда не вспоминали), так вот, несмотря на это, снова праздником потекло лето. Дома девчонки только завтракали и ужинали, а так — все время на улице.
Обязанностей было мало. Одну очень любили — пасти «в очередь» стадо улицы Застанция.
С вечера Бабушка готовила холщовую торбу со всякими яствами: большими ржаными пирогами с вишней, нежным бруском сала, бутылкой молока, двумя бутылками восхитительного «ситро» и даже круглыми конфетами с начинкой из патоки в газетном кулечке.
Вообще-то пас Габони, он бдительно следил за дисциплиной коров, покусывая их за ноги, чтоб не разбредались, пока вся компания (мальчишки конечно же увязывались тоже) играла в подкидного дурака.
Они, конечно, были беспечны и иногда могли пропустить самое главное — довольно отвратительную сцену, когда бык взбирался на одну из коров, а в их обязанности входило доложить вечером об этом факте хозяевам коровы.
