Но губернатор был настроен решительно:
— Я сделаю так, что сюда приедет из Рованиеми рота пограничников с собаками. Уж одного-то сумасшедшего в лесу мы поймаем! Если у вас, пристав Яатила, не хватает людей и собак, я лично займусь этим.
Окно закрыли. Губернатору налили кофе.
Пристав Яатила, злой и недовольный, сидел в своем кресле-качалке. Его работу раскритиковали. Всему виной длинный язык Эрвинена и этот болван Гнусинен… И, конечно, черт бы его драл, Хуттунен.
Спустя некоторое время пристав предложил губернатору попытаться заключить с мельником перемирие, договориться.
— Неужели нельзя его помиловать? Мы бы разрешили ему выйти из леса, сказали бы, что с него снимается обвинение за прошлые проступки и что его не повезут в больницу… Я уверен, он бы вернулся и мог бы жить с людьми. Можно взять с него письменное обещание никогда больше не выть вблизи жилищ. Местная председатель огородного кружка намекала, что у нее какие-то отношения с мельником. Вот мы бы и покончили с этим неприятным делом.
Губернатор задумался, но не уступил.
— Нет. Так не пойдет. Преступника еще можно помиловать, почему нет, но помиловать сумасшедшего? Это не в наших полномочиях. Выход один: отправить нарушителя в больницу на постоянное лечение. Я не позволю, чтобы в моих лесах выл человек!
Из прихожей послышались голоса. Девка доложила приставу, что его хочет видеть некий Лаунола.
Пристав вышел.
Из их торопливой беседы губернатор уловил имя мельника и попросил пристава пригласить гостя в комнату.
— Расскажите-ка, молодой человек, что вам известно про этого мельника Хуттунена.
Лаунола поклонился и стал рассказывать, как вызвался замещать больного звонаря.
— У него расширение легкого, лежит в кровати, лекарства-то не помогают… А денег, чтобы к другому врачу пойти, нет… Вот и ходит к этому… Эрвинену.
— Давай, Лаунола, к делу, — прикрикнул Эрвинен. — Губернатору не интересно слушать про сопливые легкие звонаря.
Лаунола рассказал, как утром поднялся на колокольню, а там его поджидал Хуттунен.
— Гунни влепил мне так, что я упал, потом связал. Ни убежать, ни крикнуть. Потом он сам в эти колокола зазвонил, а после службы мы вместе смотрели соревнования. И господина губернатора там видели.
Лаунола сказал, что Хуттунен весь день его держал в плену, и только вечером они покинули башню. Мельник запер его в подвале, Лаунола вылез оттуда через окно и вот явился к приставу.
— Это все.
Работника отпустили.
Когда дверь захлопнулась, губернатор решительно произнес:
