— Слишком стар для поля битвы и трудностей войны. Слишком стар. Слишком стар.
Но Амос знал — для своей борьбы за свободу он еще не стар. И знал, что для нее нужны не ружья и храбрость, а монета за монетой, добываемые тяжким трудом. На них можно купить волю и дать ее той, которую он полюбил, чтобы она не умерла в позорном рабстве. Свобода была в воздухе, которым он дышал, струилась в его крови. Она была ему нужнее, чем биение собственного сердца. Он не мог объяснить, откуда такая нужда в свободе, он просто знал — жить без этого невозможно.
Все три года, пока копил деньги на выкуп будущей жены, он раз в неделю приезжал на маленькой повозке в Биллерику, садился на кухне подле Лидии и разговаривал с ней, не обращая внимания на то, были ли вокруг другие слуги. Лицо его сияло, когда он объявил ей, что хочет выкупить ее из рабства.
Она протянула ему руку, улыбнулась:
— Никогда не думала, что смогу стать свободной. Каково это, Амос? Когда ты свободен, воздух слаще? Легче дышится? Солнце теплее?
— А ты не помнишь, как жила в Африке?
— Нет, я помню только плаванье, — покачала головой негритянка. — Нам всем было так плохо. Мы попробовали бежать. Даже океан был бы лучше. Кому-то удалось… — она закрыла глаза ладонью. — Я их как сейчас вижу. Прыгают в воду, туда, к свободе. Я попыталась… Не получилось… Они перебили мне ноги. Я ничего не помню, Амос, было так больно, так темно, днем и ночью. Меня больше не выпускали на палубу, я света белого не видела, пока мы к берегу не пристали.
Они остались на кухне одни, она положила голову ему на плечо и разрыдалась будто удерживаемые двадцать лет слезы наконец прорвались наружу. Амос начал что-то тихонько напевать, негромким голосом рассказывать об Африке, обо всем, что мог припомнить. Лидия улыбнулась. Пройдет еще шесть дней, думала она про себя, пока он снова придет посидеть с ней на кухне, но тогда они еще на шесть дней приблизятся к тому времени, когда им уже не надо будет расставаться.
Амос собрал деньги сполна, что еще он мог сделать? Он не умел выторговывать сходную цену за живой товар, и как ему было спорить с решением мистера Боуэра? Пришел день забрать Лидию с собой, и Амос сначала отправился к ее хозяину. В присутствии свидетелей — друга Иосии Боуэра и одной из служанок, с которой подружился Амос — деньги были тщательно пересчитаны. Мистер Боуэр отложил банкноты и передал Амосу необходимый документ, подтверждающий продажу. И этот листок бумаги тоже останется с Амосом до конца его дней.
