Уж очень ловко он подъехал:
— Я подвезу тебя, Люба!
«И сразу на «ты»! Кто это?»
Я пригнулась, заглянула в машину. Кто-то толстый за рулем, щеки — как у Черчилля, нос в щеках потерялся, губки — красненькие, глаза — цепкие. Прежде никогда не видела этого человека, но тут же я догадалась, кто это.
Кажется, в тот миг я вспыхнула вся — от негодования, от волнения:
— Нет, ты не подвезешь меня!
Я очень упирала на «ты», я этим «ты» хотела досадить и даже обидеть, хотя это и было мне трудно. Воспитание мешало (надо же! и так бывает!).
— Почему же? — искренне удивился он; ему и невдомек было, что кто-то может отказаться от его услуг.
Пока он удивлялся в своей роскошной машине, я раздумывала: надавать ему сейчас по этим черчиллевским щекам или обидеть как-нибудь на словах (повыразительнее сказать, чем презрительное «ты»)? Первое мне было осуществить не с руки — именно не с руки! — потому что руки мои были заняты (в одной зонтик, в другой сумка) да и толстяк из машины не выходил. Технически — невозможно надавать. Разве что ухватить за нос. Но и это я отмела: не хотела пачкать руки. И решила удовольствоваться отместкой на словах.
— Почему не подвезешь? — переспросила я с улыбочкой. — А потому что не захочешь, дружок. Не все ты обо мне выспросил, не всех обошел.
— Что же я такого не выспросил? — глаза его стали идеально круглыми; кажется, он испугался, что не предвидел чего-то, что о чем-то, действительно, не спросил.
Меня это позабавило:
— А не девочка я!
— В каком смысле? — челюсть его с подбородками отвисла.
— В самом прямом: в анатомическом, в физиологическом, в интимном — на выбор…
Он молчал, глядя на меня снизу-вверх, до побеления пальцев сжимал руль, тихонько газовал, но не уезжал.
А мне стало смешно, и я зло смеялась.
И продолжала:
— Да, да, любезный! Это правда! И знают об этом теперь трое: я да ты, да еще тот, кто нарушил мою девственность…
Кандидат скривился и взволнованно проглотил слюну:
— Ну тогда — конечно!
И он плавно тронул свой автомобиль, и быстро скрылся в завесе дождя.
Я же торжествовала, я чувствовала себя отмщенной.
— Идиот! Идиот! — я смеялась.
Однако рано радовалась… Через месяц он появился вновь — переварил и эту информацию.
Выйдя из автобуса, я шла по тротуару по направлению к театру. И не сразу заметила, что лимонный «мерседес» практически неслышно сопровождал меня.
Заурчал вдруг ближе двигатель. Я оглянулась.
Кандидат, высунувшись из машины, расплылся в улыбке:
— Мы никому не скажем, — перешел он сразу к делу.
