Дробь | страница 5
1.2.Монологанатом.
Очнулся я в своей собственной постели. Рухнул прямо из теплого влагалища сна в холодные лапы реальности под аккомпанемент грайндкор ансамбля, встречающего меня своими «дьявольскими и утробными» звуками каждое утро. Иными композициями меня трудно вытащить из постели.
Я разодрал залитые печатью ночного гноя веки и первое, что я увидел перед собой — тянущиеся от стены к стене четверостишия, в эпоху наиболее острого проявления подростковой депрессии черным маркером намалеванные прямо на потолке моей комнатушки:
С тех времен мало что изменилось. Я вообще перестал чувствовать какое бы то ни было взросление лет в 15–16, кто–то скажет, что это здорово, скажет «smells like teen spirit» и «forever young», а кто–то назовет меня инфантильным мудаком, неспособным принимать решения и боящимся брать на себя ответственность, и будет прав.
Дух городского отчаяния, ненужности, обреченности, упаднические настроения, вечные депрессии, загоны, страхи, неуверенность, замкнутость, резаные руки, дурные стихи: свои и чужие, «no hope, no future, no second chance!». Все это жило во мне и не уходило с переходного возраста и до настоящего времени, хотя, мне, здоровому лбу и великовозрастному дяде поры бы уже было браться за ум и обустраивать свой никчемный быт.