— Друг мой, — воскликнул Джордж растроганным голосом, — ты уже не ребенок, ты — мужчина! Собери все свое мужество, прояви всю свою твердость…
— Джордж, Джордж, ты пугаешь меня, что за страшное известие принес ты? Что случилось? Скажи!
Джордж обратился к лорду Сингльтону:
— Господин губернатор, господин милорд, господин президент Бенареса, — воскликнул он, — я пришел сюда, чтобы умолять вас о правосудии и мести.
— Милостивый Боже, — переглянулись девушки.
Принцесса Джелла хранила молчание, но взгляд, брошенный ею на Дургаль–Саиба, говорил: «Он все знает!»
— Почему говорите вы о правосудии, о мести? — удивился пораженный ужасным видом Малькольма губернатор.
— Я прошу их у вас.
— Правосудия?
— Да, милорд.
— Для кого же?
— Для моего отца.
— А мести?
— Для его убийц.
По толпе гостей пробежал глухой шум, у каждого вырвалось невольное восклицание: «Сэр Джон Малькольм убит!»
Эдвард, пораженный ужасной новостью, как безумный схватил руки брата, заставил его обернуться к себе и голосом, надорванным внутренним волнением, произнес едва внятно:
— Джордж, скажи, ради Бога, это неправда, я ослышался… не так ли? Ведь я не понял… ты говоришь не о нашем отце? Неправда, он жив… мы сейчас увидим его… Господь не допустил бы совершиться такому неслыханному преступлению! Нет, нет, не может быть, я брежу… я схожу с ума!
— Наш благодетель, наш второй отец умер? О горе, горе! — воскликнули мисс Мария и Эва.
— Но нет, нет, это неправда… этого не может быть! — бормотала Мария.
— Такой человек не может умереть, — убеждала всех Эва.
Джордж вместо ответа произнес только одно слово:
— Смотрите!
И, обратив лицо к той стороне, откуда пришел, он протянул руку вперед так, что толпа гостей почтительно расступилась, как бы не в силах устоять и не поддаться действию бурного всепреодолевающего потока, и в своем движении направо и налево открыла пространство, в котором таился ответ на главный вопрос. Изумленным взорам гостей предстал закрытый со всех сторон паланкин, возле которого стояли Стоп и Казиль, настолько же бледные и встревоженные, как и сам Джордж, медленно приближавшийся к носилкам. Присутствовавшие молча взирали на молодого человека, не смея произнести ни слова. Джордж откинул одну из занавесок паланкина, и глазам присутствующих предстала неподвижная масса, обернутая белой материей, контуры которой выдавали все признаки человеческого тела. Джордж приподнял покрывало, и стоящие рядом мгновенно узнали главного судью, увидели лицо, искаженное предсмертной агонией.
