Остальные караульщики, слава богу, не спали. Эгберт что-то негромко рассказывал Максику, а тот внимательно слушал, время от времени задавая вопросы.
— Об жизни своей говорит, — повернув голову, пояснил подросток — ага, заметил все ж таки, что начальство проснулось!
— О Любеке рассказывает…
— А в Уставе любекских стекольщиков записано так, — чуть прикрыв глаза, продолжал Эгберт, а Максик тихонечко переводил, впрочем, Ратников и без него понимал кое-что. — Всякий желающий самостоятельно заняться стекольным делом должен пользоваться славой человека, который, по своему поведению и искусству, достоин этого звания. И должен дважды заявить о своих притязаниях на это звание… и быть бюргером.
— Так ты заявлял?
— А ты слушай дальше, Максимус. Ведь в Уставе любекских стекольщиков также сказано, что каждый желающий стать мастером должен обладать свободным имуществом в десять любекских марок, доказать свое искусство и дать обед. А также, желающие стать самостоятельными мастерами должны внести двадцать четыре шиллинга панцирного взноса и еще восемь шиллингов на покупку свеч… Видишь — сколько всего? А я ведь даже еще не подмастерье, хотя давно должен был. Мастеру Фердингу выгоднее держать меня в учениках.
— И ни фига не платить, — невесело усмехнулся Макс.
— Да, так. Именно.
— А что такое панцирный взнос, Эгберт?
— Это, видишь ли, те деньги, что идут на…
— Тсс!!! — прислушавшись, глухо прошептал Ратников. — Тихо вы оба! Похоже, идет кто-то!
Все трое насторожились… и действительно, услыхали чьи-то торопливые шаги на той тропе, что вела с побережья, со стороны бурга. Шаги становились все ближе, трещали кусты, слышались даже приглушенные ругательства — тот, кто явился сюда, вовсе не затруднял себя и подобием конспирации, видать, не рассчитывал встретить здесь особенно любопытных…
Между тем уже сильно стемнело, и ночка надвигалась черная, пусть даже и ясная, звездная, да вот только месяц висел на небе тоненьким, едва заметным серпом.
— Подпустим ближе, — взволнованно прошептал Михаил. — В конец концов, нам бы его только увидеть, опознать…
— А если это незнакомец!
— Тогда будем хватать — я ж говорил уже…
— Смотрите, сворачивает!
Уже у самой воды возникла невысокая, в накинутом на плечи плаще с капюшоном, фигура. Остановилась у старой березы… послышался треск ветки… Ага — вот как они оставляют друг другу знак. Предупреждают, блин…
Так… подобраться чуть ближе…
— Поползли, парни!
Еще… еще… и — совсем немного… лишь бы раньше времени не ушел, обернулся…
