— Нет там никаких русских, — глухо грозился кто-то из бранденбуржцев. — И девок нет. Ноги только зря истоптали. Ну, Эгберт, гадина мелкая, это тебе так даром не пройдет!
Эгберта, конечно, избили, но не сильно — так, пару раз пнули слегка по ребрам, да расквасили нос. Максика, конечно, тронуть побоялись — все ж оруженосец комтура, а так бы досталось на орехи и ему, вне всяких сомнений.
А сразу после обеда, Ратников наконец-то смог выслушать Максима… относительно вчерашнего вечера.
— Значит, так… — парень откашлялся. — Вечером отсутствовали пятеро… Нет, многие, конечно, выходили — но шли к озеру, и возвращались уже через полчаса. А вот те пятеро…
— Короче, — Михаил усмехнулся. — Кажется, понимаю, о ком ты говоришь… Ну, ну, давай, интересно послушать!
— Итак, начнем, пожалуй, с отца Арнольда, — важно произнес Макс и тут же огляделся вокруг и понизил голос почти до шепота. — Знаете, дядь Миша, мне почему-то кажется, что это именно он!
— Когда кажется — креститься надо, знаешь такую пословицу? Так что отец Арнольд?
— Вот… у меня все записано, — Максик вытащил записную книжку и посмотрел на часы — и часы, и записная книжка, и даже фонарь — все это богатство оказалось в «УАЗике» и было немедленно прибрано Ратниковым, едва только машину водворили в амбар. Часы, правда, оказались со сломанным браслетом, но ходили вполне исправно — и это сейчас очень даже пригодилось.
— Отец Арнольд ушел — якобы в деревню, читать вечернюю мессу — в 17.45. — а вернулся в бург — ночью. Месса обычно заканчивается часам к девяти.
— Мог и в деревне задержаться. Дальше!
— Один бранденбуржец, Фридрих… ну, тот самый Фриц… тоже явился ближе к ночи… Так же в числе подозрительных эст Эйнар, Иван Судак и брат Герман, каштелян… Все они отсутствовали больше четырех часов — вполне достаточно, чтобы добраться до Танаева и обратно.
— Ну, брат каштелян наверняка по хозяйственным делам шастал, он, кстати, и предупреждал, что пойдет в деревню… А всех остальных надобно будет проверить… Этак осторожненько поговорить, выспросить… Справишься?
— Смогу, — подумав, убежденно кивнул Максим.
И доложил уже вечером.
Легче всего оказалось разговорить Ивана Судака — тот и не скрывал, что проверял поставленные переметы… Один, и специально подменился, остальные из его «копья» были в карауле.
А вот с остальными дело пошло куда труднее.
Эст Эйнар вообще не стал разговаривать, он вообще многословностью не отличался. Точно так же себя повел и обычно брехливый Фриц — все отшучивался, да и невозможно было спросить прямо — где был, да что делал?
