— Каким другим путем, дядя Миша? — жалобно поморгал Макс. — Тут ведь только одна дорога.
— Эх, молодежь, молодежь, — Михаил с осуждением покачал головой. — Вот в чем беда — не знаете классики. Ладно! Я к тому, что ведь очень хорошо, что мы с тобой в крестоносцах. В командирах, а не где-нибудь там в пыточном подвале! Этим надо воспользоваться, Максюта. Мы там, около Танаева — пост выставим! И, ежели что — сразу знать будем. Обо всех подозрительных людях! Смекаешь?
— Понял, — мальчишка обрадованно закивал. — Понял, дядя Миша… Вы не смотрите, я вообще-то понятливый… только вот растерялся немного…
— Любой бы на твоем месте растерялся, — Ратников потрепал парня по голове. — Хорошо. Отдохнул?
— Ну…
— Так иди-ка теперь на разведку, разузнай там насчет обеда… и спроси, где туалет, что-то я его тут не видел.
Максим убежал, а Миша встал у узенького — бойницей — оконца и долго разглядывал мерцающие голубым серебром просторы Чудского озера. Вот где-то здесь… примерно в этих местах, напротив мыса, у Узмени и Вороньего камня и разразится битва… Знаменитое Ледовое побоище… Или — похабище?
В приемной послышались шаги.
— Ну? — Михаил обернулся. — Узнал?
— Узнал! Обед сейчас подадут в трапезную… а уборной тут, похоже, и нет!
— То есть, как это нет? — удивился Ратников.
— А так! Все за угол ходят… в ров…
— Да-а, — Михаил угрюмо вздохнул. — Я и говорю — бардак!
После трапезы — вареной рыбы с грибами и просяной кашей, обильно сдобренной проповедями отца Арнольда, новый комтур решительно объявил строевой смотр. Его еще во время пути сюда достали взаимные придирки, разборки и драки, которым нужно было бы как можно быстрее положить конец, ибо Ратникову было совершенно точно ясно, во что это все может вылиться. Как в семнадцатом году в России…
Три явившихся вместе с Михаилом из Пскова «копья» сменили весь гарнизон бурга, кроме, разве что, кастеляна и отца Арнольда — эти относились к категории несменяемых. Что же касается остальных, то их уже и след простыл, лишь где-то далеко в лесу слушалась быстро удаляющаяся залихватская песня. Ну, ясно — смена кончилась — чего им тут теперь и делать-то? В этой-то опасной глуши? Пусть теперь новенькие хлебнут лиха. Со скучной рутиной службы, с ничем не ограниченным произволом начальников, с постоянными набегами чуди, с полчищами комаров, наконец!
По приказу комтура, все воинство выстроилось в две шеренги — по «копьям»: чудины, эсты и все остальные — бранденбуржцы, баварцы, русские — и с ними забитый мальчишка Эгберт из Любека.
