Малахов специально никогда не брал ключей у матери и всегда звонил, когда приходил к ней. Он был уверен, что человек должен хранить ключи только от своего дома.
— Ну, наконец. — Низкий, грудной голос матери был насквозь пронизан иронией. — Я уже думала, что ты никогда не решишься перейти улицу.
— Я… это сотрудница, мы случайно встретились, — смутился Вадим. — И нехорошо подглядывать.
— Я не подглядывала. Но когда по пустынной осенней улице туда-сюда ходит парочка с покупками, сразу мысли появляются. — Мать сказала это, не глядя на сына, но явно с нескрываемым интересом.
— Ой, она кофе так и не купила, — вдруг вспомнил Малахов. — Нет, это просто сотрудница.
— Я что, спорю, тебе лучше знать, что и где покупают твои сотрудницы. Которые просто сотрудницы, — ответила мать. — Иди руки мыть, обедать пора.
— Какой обед утром? — удивился Малахов.
— Ты два часа по улице шатался. В то время как Андрюша тут сидел и гадал, что же ты ему купил, завтрак давно кончился. — Мать, как всегда, была иронична и непоколебима.
После обеда Вадим уединился вместе с сыном в бывшей своей комнате. Там они торжественно открыли коробку и стали изучать содержимое. Малахов углубился в инструкцию, слушая между тем, что говорит Андрюшка. В школе все нормально, ребята нормальные, только программа немножко другая, но бабушка помогает.
— Не деретесь? Я имею в виду — ты в школе как с пацанами?
— Ну, вначале как всегда. А потом… Ну, в общем, я и не дрался особо, но потом он упал, и у него пена пошла.
— Кто, куда? — Вадим оторвался от инструкции. — Ты о чем?
— Так получилось. Там в старшем классе был один такой, он самый крутой в школе был… — Мальчик говорил немногословно, сдерживаясь, но было понятно, что ему хочется поделиться с отцом, но стесняется.
— В старшем — это в каком? — Малахов отложил в сторону модель и сел напротив сына для серьезного разговора.
— В… — Андрей замялся, — в десятом.
— Ты подрался с десятиклассником? Ты шутишь?
— Да нет. — Сын замялся опять, и у него на глаза навернулись слезы. — Это придурок, его все Боцманом зовут, он крутой, рисовать умеет и пьет вино на перемене, его все боялись. И ему кто-то сказал, что я был в Зоне. Я не знаю, кто. Я никому, я же тебе обещал! Ну вот он после уроков и… Ну, они меня на задний двор привели и говорят, ты такой крутой, докажи. И Боцман тоже, вышел вперед, сам с сигаретой, и говорит, ну, ударь меня, ударь, раз ты такой крутяк и в Зоне был. Ударь меня! А я не хотел драться. А он говорит, да ты меня и тронуть побоишься, шкет. Он меня шкетом обозвал. И еще нехорошим словом.
