– Нужно.
– Я пытаюсь выбраться с этого этажа и отправиться к «Действию обнаженного тела» так, чтобы меня никто не заметил. Так что я буду тебе весьма признателен, если ты перестанешь привлекать к нам внимание и пойдешь к девочкам. Почему ты увязался за мной?
– Потому что ты захватил с собой выпивку, и я думаю, что бутылку пора открыть. Причем немедленно. – Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание. – А еще потому, что ты всегда выглядишь до странности притягательно, когда что-то затеваешь.
– Я ничего не затеваю, и вина у меня нет: бутылка лежит в сумке Люси, и сейчас она надежно заперта в шкафчике гардероба. – Я изображал жгучий интерес к клубку провода, перед которым мы стояли.
– О нет. Боже мой. Ну что ж, тогда мы отправляемся в спасательную экспедицию. Нужно освободить благородного пленника из отвратительного узилища! Американцы ставят в эти шкафчики крем-соду – я сам видел, как они это делают – и свои… ну, такие сумочки, которые носят на поясе… И вообще, один Бог знает, что там у Люси в сумке: может, какие-нибудь женские штучки. И дешевые венгерские шариковые ручки. Ты понимаешь…
– Пожалуйста, ты не мог бы говорить потише! – Я нахмурился. Пожилая пара в футболках с надписью «Я люблю Хьюстон» намертво застряла в дальнем конце инсталляции. – И в любом случае, Люси пользуется перьевой ручкой.
Но Уильяма было не остановить.
– Ты понимаешь, что мог загубить великолепное бургундское? Один из самых изысканных напитков последнего тысячелетия может быть безвозвратно утрачен уже через несколько минут после того, как ты вступил во владение им. Это варварство. Я считаю, ты несешь личную ответ…
– Уильям, черт тебя побери. Если тебе непременно надо так кричать, не мог бы ты, по крайней мере, попытаться вести себя как современный цивилизованный человек? А не как паршивый гомик. – Я прочистил горло. – Кроме того, никто не разрешал тебе разгуливать по галерее Тейт, потягивая вино. Это против правил.
– Чушь. Какие еще правила? Это же «Шамбертен Кло де Без» 1990 года, а ты запираешь его в ящик, как… как какое-то кьянти. Купил его я, мой дорогой Джаспер, и специально для тебя, по случаю твоего 29-летия. Как они смогут помешать нам выпить его? Они не осмелятся.
Я скопировал его нелепую манеру говорить:
– Как ты прекрасно знаешь, мой дорогой Уильям, нам не следует даже приближаться к этой бутылке, пока она не простоит открытой по меньшей мере два часа. И вообще, теперь это мое вино, и я запрещаю тебе посягать на него, пока не представится особый случай. Взгляни на себя: ты расточителен, как настоящий педофил.
