- Разговор окончен! - не терпящим возражения голосом сказал я, - на открытом воздухе будешь спать, когда поправишься. Все. Я пошёл обустраиваться, а ты поешь. Сейчас достану печень и мясо. Это тоже приказ.
- Хорошо! - легко согласилась Сильва, мне даже показалось, с удовольствием согласилась. Вот притвора, я не встречал еще кошки, которая предпочла бы спать на улице, а не в теплом помещении. Эта тоже не исключение.
Дав ей еду, я присел и слился с природой, почувствовал себя частицей окружающего леса, реки, травы и воздуха. Чувство единения пришло очень быстро, видимо сказываются тренировки. Где-то в километре паслись какие-то травоядные, около реки, в норах сидели грызуны, типа зайцев. То ли мне везет, то ли тут не водятся хищники. Но вспомнив крысюков, решил, что мне все-таки везет. Выйдя из состояния, отправился за дровами. Собрав гору дров, решил искупаться. С грустью вспомнил теплый душ в таком далеком прошлом. Но быть грязным и потным, было выше моих сил. Лучше уж в реке, в холодной воде искупаться.
Река была неширокая, метров десять шириной. Прозрачная вода позволяла рассмотреть камни на дне. Кстати, и рыбу тоже видел. Пожалуй, тут можно задержаться, рыбу проще поймать, чем за птицами бегать. Разделся и плескался около берега. В глубину не лез, мало ли какие тут земноводные водятся. Вода была холодная, но не ледяная и я от души накупался. Тем более что через минуту вода казалась теплее парного молока.
Чистый и свежий вернулся к палатке. Развёл костёр, повесив на прутиках разогреваться полусырое мясо. Заглянул в палатку, обнаружил, что кошка еду съела, и мурча кормила Мурзика.
- Молодца! - похвалил я ее. Наложил руну исцеления.
- Спасибо, мне уже легче, - поблагодарила Сильва.
- Отдыхай, на ночь нужно раны посмотреть. Сейчас поем и займемся.
Поев, я повесил котелок, согреть воды для обработки раны. Когда вода согрелась, пришлось вытащить Сильву из палатки. Мурзик сладко спал на подстеленном плаще. Размотав свои импровизированные бинты - пришлось размачивать запёкшуюся кровь, чтобы не сорвать, только начавшую заживать, плоть. Промыв раны, срезав джедайским ножом склоченную шерсть, начал опять бинтовать грудь Сильвы. Кошка всю процедуру стойко перенесла стоя на ногах, шатаясь и непроизвольно дергаясь при неосторожных прикосновениях.
Закончив медицинскую экзекуцию, отвел Сильву в палатку. Сам спустился к воде вымыть руки. Вернувшись к костру, долго сидел, глядя на огонь. В голову лезли самые невеселые мысли. За что мне все это? Неужели я в своем мире был настолько лишним, что господь отправил меня сюда? Нет ответа!
