— Из этой штуки вылетают пули, — объяснил я. — Ты ведь не такой дебил, чтобы не знать этого, а?
— Сукин сын, — сказал он злобно.
Мне вдруг осточертел цыганский фольклор. У него явно дутая репутация. Все время про одно и то же и одними и теми же словами.
— Когда я всажу тебе в коленки по кусочку свинца, тебе уже не придется бегать за цыпочками. И не думай, что это блеф. Здесь нет свидетелей…
В соседнем доме жалюзи на окнах были опущены. Если кто-нибудь и подглядывал оттуда, сначала любуясь Белитой в распахнутом пеньюаре, а теперь следя за нашей стычкой, то своего присутствия ничем не выдавал.
— Свидетелей нет. Поэтому — один выстрел в йогу, второй — в воздух, для предупреждения. Катись-ка отсюда, в последний раз говорю тебе это, Сальвадор.
Он таращился на револьвер.
— И без глупостей. А то похоже, ты что-то замышляешь. Остановись, пока не поздно, ты ведь знаешь…
— Да, я знаю.
Губы у него задрожали. Он задумался. На это ушло некоторое время — возможно, из-за непривычности такого занятия. Наконец он отступил.
— Ну, я пошел, — сказал он.
Откашлялся, сплюнул и удалился. И у меня сразу возникло недоброе предчувствие. Эта победа мне не нравилась: уж слишком легко все получилось. За этим что-то крылось, какой-то подвох. Я вышел за калитку и пошел за ним следом, держа руку с револьвером в кармане. Он медленно направлялся к улице Насьональ. Внезапно он резко повернулся и встал прямо против меня. Его глаза горели. Он весь подобрался, готовый к броску. Пришлось начать первому — я выхватил револьвер и ударил рукояткой по его лицу. Он покачнулся, но не упал. И бросился на меня. На этот раз он не был безоружным — в руке у него сверкнула финка. Начинался еще один многообещающий денек. Я увернулся от ножа, перехватив ему запястье левой рукой. Мы стояли друг против друга напряженные, как натянутые струны, тяжело дыша друг другу в лицо. Я сильно ударил его рукояткой револьвера по руке. Он выпустил свое оружие. Нож со звоном упал на булыжник. Я поддел его, как футбольный мяч, и загнал под ворота сарая Ленанте. Теперь Сальвадор не скоро его разыщет.
— Кончай дурака валять, — сказал я ему. — На нас смотрят.
С улицы Насьональ два изнывающих от безделья араба с интересом следили за перипетиями драки в проезде Отформ. Сальвадору вовсе не хотелось участвовать в представлении. Ведь у него даже гитары не было. Что-то пробормотав, он пихнул меня так, что подо мной загремела железная створка калитки, а сам пустился наутек. Арабы, кажется, ожидали большего. Я встряхнулся и поскорее побежал к Белите. Теперь, когда Сальвадор узнал, что у меня любовь с цыганкой, нельзя было задерживаться в этом райском уголке. Он снова пожалует сюда, и не один.
