Почти совсем стемнело. Все было окутано легким туманом. Холодные капли падали с ветвей деревьев, накопившаяся влага внезапно проливалась со ставен на случайную жертву. Прохожие шли торопливо, опустив голову, как будто стыдясь чего-то. Встречавшиеся изредка бистро отбрасывали на тротуар широкую полосу света, в которой воздух казался теплее благодаря запаху алкоголя и обрывкам музыки из автоматов.
С трубкой в зубах, засунув руки в карманы теплой удобной куртки, я попирал ногами, обутыми в добротные туфли на толстой подошве, тот самый асфальт, который знал меня в нужде, — и испытывал при этом странное наслаждение, к которому примешивался привкус прошлого. Конечно, и сейчас мне случалось сидеть на мели, причем чаще, чем хотелось бы, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что бывало. С тех пор я далеко ушел. И не один я. Все, кого я тогда знал, — тоже. В том или ином смысле. С чего это Ленанте вздумалось окунуть меня в воспоминания о тех далеких днях? Что-то говорило мне, что не следовало бы ему это делать.
Дойдя до улицы Толбиак, я сел на автобус, проехал одну остановку и вышел. Улица Насьональ круто спускалась к Вокзальному бульвару, а слева почти перпендикулярно отходил проезд Отформ.
О рытвины и ухабы этой мостовой могли разбиться самые прочные башмаки и самое стойкое чувство равновесия. Мыльная вода в сточных канавах делала жалкие потуги преобразовать блики от фонарей в игру лунного света. Кошка, испуганная моим неверным шагом — неверным, потому что я боялся свернуть себе шею (смотри выше), — вышла из закоулка в тени, где она пребывала в задумчивости, одним прыжком пересекла узкую улочку и исчезла в проломе разрушенной стены. Справа и слева виднелись скромные до убожества преимущественно двухэтажные домишки, построенные на одной линии с улицей или, слегка отступая, в глубине дворика. Где-то наперебой орали радио и горластый младенец. Более ни звука, кроме шума уличного движения на улице Толбиак, и ни души.
Я заметил две деревянные калитки, ведущие к похожим как близнецы сараям. На первой я разглядел железный засов и надпись гудроном: «Лаге, покупка старых вещей». У Ленанте уже был псевдоним — Бенуа. Еще одного — Лаге — быть не могло. Во всяком случае, мне бы этого не хотелось. Я перешел ко второй калитке. Это была та, которую я искал: «Бенуа, покупка подержанных вещей и утиля». Полицейские не сочли нужным опечатать этот сарайчик — жилище Ленанте. Я тронул калитку. Заперто. Замок был совсем несложный, это было сразу видно, но взламывать его мне не хотелось. Да, конечно, улица была пустынна. Но я-то хорошо знаю, что такое пустынная улица. И задумать не успеешь чего-нибудь выходящего за обычные рамки, как тут же появляется толпа зевак. Такая перспектива мне не улыбалась. К тому же я всегда успею осмотреть хижину Ленанте, если будет нужно. Я пришел в проезд Отформ в надежде отыскать юную цыганку, жившую дверь в дверь с моим старинным приятелем.
