«Опасный! Дерзкий! Остепенившийся! Подозрительные знакомства! Сомнительные цели!» Ну и словарь у Флоримона!
— Я не счел необходимым вводить вас в курс дела сразу же. В конце концов, все имеют право собирать вырезки из прессы: эта коллекция, возможно, ничего не значит; этот тип — вовсе необязательно ваш старый знакомый. И если вы здесь ни при чем, зачем зря дразнить гусей? Вы и без приглашения часто путаетесь у меня под ногами. Я хотел допросить этого типа лично и посмотреть, стоит ли давать делу ход, как вдруг ему стало хуже, хотя по прибытии в больницу его состояние все же несколько улучшилось. Утром нам сообщили, что он готов. Я послал Фабра в больницу… остальное вам известно.
Комиссар перевел дух. Он имел на это право. Мы все трое помолчали. Наконец Фару спросил:
— Что вы обо всем этом думаете, Бюрма?
— Ничего, — ответил я. — Да, я знал когда-то Ленанте. Но я так давно потерял его из виду, что для меня он почти незнакомый человек. Может быть, мы напрасно ломаем голову над простым уличным происшествием?
— Оно было простым. Может, таким и останется. Я бы этого хотел. Но вот письмо, которое он, несмотря на свое состояние, изловчился вам переслать, может все перевернуть вверх дном. То, что он обратился к вам, Бюрма, здорово озадачивает! Вспомнил о вас, только очутившись на больничной койке, весь изрезанный ножом. Он вас втягивает в какую-то историю, не знаю, в какую, ко…
Я пожал плечами:
— В какую такую историю он может меня втянуть? Столько сложностей из-за пустяка — профессиональная особенность полицейского. Вот у инспектора, — я ткнул трубкой в сторону Фару, — есть, как мне кажется, своя теория.
Начальственные усы развернулись в том же направлении.
— Да, — сказал младший по званию. — Арабы, не арабы… А почему не арабы? Из него это с таким трудом вырвали, что, должно быть, это правда. Кем бы они ни были, Ленанте знал напавших на него. И хотя у него поубавилось прыти, кое-что от анархиста осталось. И он решил отомстить, не прибегая к помощи полиции, сказав себе, что его старинный товарищ Бюрма очень подходит для этого.
— Возможно, — кивнул Фару, поразмыслив, и нахмурил брови. — Если бы этот тип написал Президенту Республики или префекту полиции, мне было бы наплевать, но раз он написал Нестору Бюрма…
— Вечно мое имя так на вас действует, — сказал я — Вам следовало бы избавиться от этого недостатка.
— Вы правы. Из-за него у меня мутится в голове и я начинаю глупеть.
— На этот раз ничем не могу быть вам полезен. Все, что я знаю об этом деле, мне известно только от вас.
