— Все люди таковы, независимо от их политических, философских или религиозных убеждений. Ни совсем хорошие, ни совсем плохие. Вам, полицейскому, это известно лучше, чем кому бы то ни было.
— Для меня он чокнутый.
— Потому что иногда был чрезмерно честен?
— Чокнутый он, — повторил Фабр. — Вы правы, всю жизнь вы знались только с чокнутыми.
— Ну, старина, это не слишком любезно по отношению к вашему шефу и моему другу комиссару Флоримону Фару.
— Вы и по моему адресу решили проехаться? — прозвучал насмешливый голос.
Я обернулся. Передо мной стоял незаметно подошедший начальник Центрального отдела криминальной полиции. Я пожал протянутую руку и присвистнул:
— Самое обыкновенное нападение, не так ли? И вы лично обеспокоились из-за этого самого обыкновенного нападения? Неужели и вы тоже гробите на пустяки деньги несчастных налогоплательщиков?
— Не без этого, не без этого, — улыбнулся он. — К тому же жертва нападения — из ваших знакомых, а это значит, что делом стоит заняться вплотную. Когда Фабр узнал от медсестры десятой палаты, что какой-то тип, не выпускающий изо рта трубку в форме бычьей головы, явился к некому Авелю Бенуа, он сразу же мне позвонил. И без фамилии было ясно, о ком идет речь: типов, не расстающихся с трубкой в форме бычьей головы, не так уж много. И к тому же мы знали, что этот парень, — он кивнул в сторону катафалка, — интересовался Нестором Бюрма. Я приказал Фабру связаться с вами и сам приехал узнать результат встречи.
Он повернулся к подчиненному, вскинув подбородок.
— Я думаю, шеф, на этот раз у нас не будет с ним неприятностей, — ответил тот. — Он не сразу опознал умершего, что вполне понятно…
— В последний раз я его видел году в двадцать восьмом, — сказал я.
— …но когда вспомнил, — продолжал инспектор, — охотно рассказал все, что знает. Я внимательно наблюдал за ним все это время. Не думаю, чтобы он ломал комедию.
— Я тоже не думаю, — сказал Фару (очень любезно с его стороны). — Однако предпочитаю выяснять до конца все дела, даже самые незначительные, в которых всплывает, пусть случайно, имя этого чертова частного сыщика. Итак…
Он пристально посмотрел на меня.
— Так, значит, вы говорите, что ваш последний контакт с Ленанте относится к тысяча девятьсот двадцать восьмому году?
— Да. К двадцать восьмому или к двадцать девятому.
— А с тех пор?
— С тех пор ничего.
— Почему вы пришли навестить его? Вы узнали о том, что с ним случилось, из газет?
— А разве в газетах об этом писали?
