Согласия двух было достаточно, чтобы получить просимое. Так монах не покинул своего монастыря.
Таков был глава и представитель соловецких узников в этот период.
С 1923 по 1926 г. в Соловецком лагере пребывали следующие архиереи:
Евгений Зернов, архиепископ Приамурский и Благовещенский.
Иларион Троицкий, архиепископ, б. Верейский, викарий Московский.
Серафим Мещеряков, архиепископ, б. Костромской.
Прокопий Титов, архиепископ Херсонский.
Иувеналий Масловский, архиепископ Курский.
Пахомий Кедров, архиепископ Черниговский.
Амвросий Полянский, епископ Подольский и Брацлавский.
Гавриил Абалымов, епископ Осташковский, викарий Тверской.
Глеб Покровский, епископ Михайловский, викарий Рязанский.
Григорий Козырев, епископ Печерский, викарий Нижегородский.
Захарий Лобов, епископ Нижне-Чирской, викарий Донской.
Игнатий Садковский, епископ Белевский, викарий Тульский.
Иоаким Благовидов, епископ Алатырский, викарий Симбирский.
Киприан Соловьев, епископ Семипалатинский, викарий Омский.
Мануил Лемишевский, епископ Лужский, викарий Петроградский.
Митрофан Гринев, епископ Аксайский, викарий Донской.
Нектарий Трезвинский, епископ Яранский, викарий Вятский.
Павел Введенский, епископ Сердобский, викарий Симбирский.
Платон Руднев, епископ Богородский, викарий Московский.
Рафаил Гумилев, епископ Александровский, викарий Ставропольский.
Софроний Сиарков, епископ Селенгинский, викарий Забайкальский.
Софроний Арефьев, епископ Якутский.
Серафим Протопопов, епископ Колпинский, викарий Петроградский.
Из этих 24 епископов почти все (17) непосредственно принимали «Памятную записку». Некоторые же из них не находились поблизости соловецкого кремля, где она вырабатывалась, а были на работах в других местах острова, но, вероятно, знали об этой «Записке» и сказали свое мнение архиепископу Евгению. Осенью 1926 г. в Соловки прибыло еще много епископов, которые в этот список не входят. Из этого же списка только один человек (Мануил Лемишевский) находится в настоящее время на свободе и в составе епископата, возглавляемого патриархом Алексеем. Остальные все, и многие одинакового с ним возраста, из новой полосы арестов и расстрелов 1937 г. к свободе и жизни уже больше не вышли. Известна нам только судьба трех-четырех. Их нет в живых.
Одно время при лагере была заведена фотография, и заключенные могли сниматься и посылать свои карточки родным. Потом вскоре это было запрещено, особенно после того как большая группа духовенства успела послать свою фотографию в разные места России. Прилагаемый снимок из газеты неудачен, но является документом, он имеет список заключенных епископов, клириков и мирян, пострадавших именно за церковное дело.
