– А это инквизитор Лилит.
Пепельноволосая женщина в охряном платье одаряет меня почтительным кивком.
– Лилит. Я читал вашу работу и был ею восхищен. Как понимаю, вы проявляете особый интерес к эльдарскому ксенотипу.
– Так и есть, сэр. Я, в свою очередь, тоже читала ваши работы и была ими восхищена, – отвечает она.
– Благодарю.
– Что ж, раз уж мы теперь еще сильнее любим друг друга, – произносит Мизард, – давайте приступим к делу. Гидеон, тебе придется остановиться. Ты очень близок к тому, чтобы тебя заклеймили как отступника.
Она поднимает левую руку и почти прижимает указательный палец к большому, демонстрируя, насколько незначительно это расстояние.
Я открываю оконце в передней панели своего кресла и демонстрирую синюю инсигнию.
– Я действую по Положению об особых обстоятельствах, и лорду Роркену про это известно.
Мизард складывает руки на груди.
– Его понимание подходит к концу. Пришло время остановиться.
– Молох все еще на свободе, – встревает Тониус.
– Это мой дознаватель, Карл Тониус, – отправляю я.
– Мы уже познакомились, – говорит Мизард. – Да, Молох на свободе. Но он уже просто в бегах, и им могут заняться другие. Тебя же просят остановиться.
– Просят?
Мизард вздыхает:
– Приказывают. Мы просили тебя в течение многих месяцев, но ты убегал от нас. Теперь речь идет о приказании.
– От моего лорда?
Старший посол кивает. Фенкс делает шаг вперед и вытаскивает из поясного мешочка опечатанный информационный планшет. Он неловко переминается, оглядывая мое кресло.
– Могу ли я куда-нибудь... куда-нибудь его вставить?
– Есть у меня одна мысль на этот счет, – бормочет Нейл из противоположного угла комнаты.
– Веди себя прилично, Гидеон, – усмехается Мизард. – Есть дата-порт?
Я открываю его в боку своего кресла, и Фенкс загружает планшет. Я открываю устройство, втягиваю его внутрь и выдвигаю в окружающем меня темном коконе гололитический дисплей, озаряющий меня виртуальным светом. Официальное письмо записано лично лордом Роркеном. Такое ощущение, будто я стою прямо рядом с ним. Он кажется утомленным, расстроенным. Он обращается ко мне по имени. Остальную часть послания я даже не слушаю. Больше мне ничего не надо видеть. Роркен единственный человек, перед которым я отчитываюсь, и он сказал свое слово.
– Все верно. Я возвращаюсь. Скажи, Эрмина, все оказалось не так страшно, как ты ожидала?
– К счастью, Гидеон. Послушай, ты должен понять, что никто не собирается тебя осуждать. Роркен доволен проделанной вами работой. Да и я тоже, черт возьми. На Юстисе вы совершили невозможное. Остановили то, что могло бы уничтожить все и вся.
