– Его поведение непредсказуемо. Плохие нервы. Это результат употребления обскуры.
– Теперь вы начинаете понимать.
– Но это ничего не значит, – рассмеялась она.
– Человек за окном. Он правша или левша?
– Правша. Он барабанит пальцами правой руки по поверхности стола рядом с чашкой кофеина.
– Неправильно. Он разглядывает толпу на улице, потому что ждет своего делового партнера, которого не знает в лицо. Левая его рука спрятана под столом и лежит на рукояти пистолета. «Гекатер», в ужасном состоянии. Правая рука – для отвода глаз.
– И что, мне пойти поговорить с ним, чтобы удостовериться? – покачала головой Лейла.
– Только если желаете схлопотать пулю. Бармен. Девятнадцатый нерегулярный Гудрунский полк. Ветеран Гвардии.
– Почему?
– Татуировка на его левом запястье. «Рота Ангелов». Ветераны Девятнадцатого носят ее с тех пор, как взяли Высоты Латислава.
– И вы можете ее разглядеть?
– Отсюда? Нет. Я ее рассмотрел по пути сюда. А вы...
– Я?
– Вы уже наелись до отвала. Но обожаете рис и продолжаете налегать на него, хотя уже и не хотите.
– Это хороший рис.
– И вы не притрагивались к своему вину уже тринадцать минут. Вы продолжаете играть с бокалом, но не пьете, потому как боитесь, что опьянеете и утратите контроль над ситуацией. Но продолжаете поигрывать бокалом, чтобы не привлекать внимания к тому, что не пьете.
– Да ну, ерунда.
– Неужели? – Он посмотрел ей в глаза. – Вы сидите ко мне чуть боком, позволяя мне разглядывать левое бедро, потому что правое причиняет вам боль. Застарелая рана? Аугметика?
– Аугметика, – вздохнула она.
Молох прихлопнул ладонями:
– Вы явно хотели бы уже отправиться обратно, но боитесь понукать меня и не рискуете давить. Вам бы хотелось, чтобы эта идея исходила от меня.
– Так, послушайте...
– Вы абсолютно уверены в моей неосведомленности касательно того факта, что Орфео проинструктировал вас выпустить меня на несколько часов. Он полагает, будто я схожу с ума взаперти. Его идея заключалась в том, чтобы позволить мне погулять и дать выпустить пар.
– Будь вы неладны, Молох...
– Не надо разбрасываться проклятиями. Наслаждайтесь. Вот как вы думаете, что я могу натворить? Вот прямо здесь и сейчас?
– Не знаю.
Молох извлек из рукава крошечный пузырек и поставил его на стол рядом с плошкой риса.
– Осикольская чума во взвешенном состоянии. Я позаимствовал ее из личных вещей Орфео. Стоит ее выпустить, и она уничтожит целый квартал этого города.
– Во имя... Нет!
– Я и не собираюсь. Это было бы бессмысленно. Но оцените последствия. За столиком слева от нас сидит банкир. Он работает на городском монетном дворе. Предупреждая ваш вопрос, скажу, что он носит соответствующий значок на жилете. Герб Гильдии банкиров и стилизованное изображение процесса чеканки. Стоит мне подбросить флакон в его кейс, и этот человек обнаружит его только тогда, когда возвратится в свой офис и откроет чемоданчик. Монетный двор окажется заражен и будет помещен в карантин на пятнадцать лет. Местная валюта потерпит крах, что повлечет за собой экономический спад во всем субсекторе. На то, чтобы оправиться от полученного удара, уйдут десятилетия. Или возьмите хотя бы того молодого человека, сидящего в приватной кабинке. Это младший сын одного из мелких баронов, сам по себе человек незначительный, но вращается в придворных кругах.
