В этот момент некоторые из солдат захохотали, вскочив с грубо сколоченных табуретов, и принялись со стонами потирать свои зады, точно их пронзил внезапный приступ боли.
— Так всегда, когда проедешь много лиг в седле, — произнес Андирт и тоже рассмеялся, — нужно быть готовым к тяготам и лишениям, уметь много пить и при этом не падать. Ну и, конечно, тебе придется убивать и привыкнуть к мысли, что тебя самого тоже могут убить.
— Я готов, — сказал я, вспоминая берег и воздушный драккар.
— Нелегко пронзить клинком тело человека, но куда как неприятнее, когда меч втыкается в тебя.
— Я бы дрался с Хо-раби, — твердо сказал я, — я бы отдал жизнь, чтобы защитить Келламбек.
Андирт ласково потрепал меня за подбородок, как делал иногда мой отец, а потом сказал:
— Сказать это легко, паренек, а вот сделать куда как труднее. Лучше вознеси-ка молитвы Богу с просьбой даровать силы Стражам, чтобы не случилось в твое время ни одного нашествия.
— Я бы их всех прикончил, — с вызовом ответил я, — как смеют они бросать вызов Келламбеку?
— Да запросто, — ответил воин, — они претендуют на эту землю.
— Ты прогонишь их, — не сдавался я, — ты же воин.
Андирт кивнул в знак согласия, и по лицу его пробежала тень.
— Я пожизненный солдат, паренек, для меня нет другого выхода, — сказал он.
Я открыл было рот, чтобы задать новый вопрос, но тут в таверну вошла жрица-ведунья, сопровождаемая семенящим позади и похожим на толстую хлопотливую клушку нашим прорицателем. Наступила тишина.
Начавший было подниматься, Андирт сел на место, подчинись знаку колдуньи. Облаченная в черное женщина приблизилась к нашему столу, и два солдата вскочили со своих скамей, чтобы освободить ей место. Таким образом я оказался между Андиртом и жрицей, которая спросила негромко:
— Кто это?
Воин улыбнулся и ответил:
— Вне всякого сомнения, юный боец. Вышел сражаться и стоял не дрогнув, когда прилетел воздушный драккар.
— Его зовут Давиот, он старший сын Адитуса и Донии. Думаю, что здесь все правда, он действительно не пошел с нами в укрытие, решив вместо этого присоединиться к отцу, который остался на берегу, — пояснил прорицатель.
Жрица удивленно подняла бровь, и ее тонкие красивые губы тронула улыбка. Я выпрямился, расправил плечи и посмотрел прямо в глаза женщине. Разве я не доказал сам себе, кто я? Разве я не собирался стать солдатом?
— Так, — проговорила жрица мягким голосом, в котором не чувствовалось никакой насмешки, — вот какие мужчины вырастают здесь, в Вайтфише.
